Последняя из древних - стр. 31

– Такие замечательные – и вымерли? – скептически спросил Ги. – Вот в чем вопрос.

– Мы долго предполагали, что именно величина мозга – отличительный признак современного человека. Исследования показывают, что мозг неандертальца, возможно, был крупнее нашего, хотя познавательные способности и размер мозга не обязательно связаны, как мы предполагали ранее. Анатомические свидетельства и способ создания орудий говорят о том, что их мозг работал так же, как и наш. Более того, мозг современного человека не очень существенно изменился за последние пятьдесят тысяч лет.

– Если бы на моем стуле сидел неандерталец, дал бы он вам деньги? – Тим попытался смягчить тон.

– Моя точка зрения, – я попыталась улыбнуться, – заключается в том, что наш мозг не сильно изменился со времен неандертальцев. Мы используем программное обеспечение двадцать первого века на оборудовании, которое в последний раз обновлялось пятьдесят тысяч лет назад. Если мозг современного человека почти не изменился, а образ жизни неандертальцев был почти таким же, как у людей того времени, то вполне можно предположить, что мы бы нашли общий язык с тем, кто сидел бы на вашем стуле. Единственный вопрос: был бы у него такой же выпуклый лоб, как у вас, Тим?

Тим, слава богу, рассмеялся.

– Извините. – Я дружески кивнула Тиму. – Я подрываю свои позиции шутками. Дело в том, что стереотип пыхтящего, неуклюжего неандертальца не только устарел, но и ошибочен. Вот на чем должен сосредоточиться разговор с общественностью.

– Они были такими же умными, как мы? – Ги поднял ухоженную бровь.

– Я в это верю.

– И все же мы смогли уничтожить их всех.

– Некоторые умерли от рук человека, я в этом уверена. Но другие должны были дружить с людьми. Во всяком случае, нам известно, что обе группы скрещивались между собой.

– Секс – это интересно. – Ги усмехнулся. – Почти так же интересно, как война.

Приматолог Кейтлин наклонилась вперед и бодрым голосом обратилась к Ги:

– В моей области, когда мы один раз видим определенное поведение, мы склонны приписывать его всей популяции. Если один гиббон убивает другого, то научное сообщество, скорее всего, решит, что все представители этого вида имеют склонность убивать друг друга. Но тщательное изучение отдельных особей показывает, что диапазон их поведения столь же широк, как и у людей.

– Уверена, что то же самое касается современных людей, которые случайно встречали неандертальцев, – добавила я, кивая. – Одни вели себя мирно, другие – нет. Все зависит от особей и обстоятельств.

– Но это всего лишь теория, – сказал Ги. – Где доказательства?