Последняя гастроль госпожи Удачи - стр. 23
– Моя! – воскликнула я. – Очень удобная и красивая.
– Мусик, какой ужас, – захихикала Манюня, – с тебя сняли шкуру и сшили кацавейку?
– Я имела в виду, что манто принадлежит мне, – пояснила я.
– Феликс задал странный вопрос. Ну кому в нашем доме может принадлежать розовая доха с пуговицами в виде морд мопсов? – прищурилась Манюня. – Лично у меня нет сомнений: шубейка или Дегтярева, или Коробко.
Евгений высунулся из кухни.
– Машенька, я такую жуть даже за миллион фунтов стерлингов не надену. Не к лицу мужчине такой наряд.
Александр Михайлович никак не отреагировал на слова Маруси, он носился по комнате в поиске ключей.
– Мех красивый, – восхитился Маневин. – Он из кого? Норка? Соболь?
– Le chien en peluche, – с самым серьезным видом ответила Маша.
Маневин заморгал.
– Лешьен ен пелюш?
Я постаралась не рассмеяться. Муж отлично владеет французским, читает на этом языке научные книги. Но с произношением у него беда.
– Не слышал о таком животном, – продолжал мой профессор. – Хотя… в переводе с французского это собака из плюша. Погодите! У меня в руках искусственная доха. Даша, это правда?
– Я ношу только имитацию, – пояснила я.
– У нас в доме нет настоящего меха? – возмутился Феликс.
– Можно расстелить на сиденье Афину, – посоветовала я, – Манюня сядет на нее. И шкура натуральная, и подогрев естественный.
– Нет, нет, Афина начнет шевелиться, девочка упадет и родит в машине, – перепугался Маневин.
Дегтярев и Юра, которые одновременно бегали вокруг стола в разных направлениях, столкнулись, замерли, потом хором сказали:
– Родит в машине? Не надо!
– Стоп, – скомандовала Маша и хлопнула в ладоши.
В ту же секунду погас свет.
– Что случилось? – обморочным голосом осведомился Юра.
– Пробки выбило, – предположил Маневин.
По комнате заметался узкий луч.
– Сейчас проверю щиток, – сказал Женя.
– Где ты взял фонарик? – закричал Дегтярев. – Дай его мне немедленно!
– В телефоне, – пояснил Коробко, – у вас он тоже есть.
– Сотовый, куда я его положил? – спросил полковник.
– Кто видел мой мобильный? – присоединился к Дегтяреву Юра.
– Дашуля, куда подевалась трубка? – осведомился Феликс.
– Чья? – уточнила я.
– Моя.
– Понятия не имею, – вздохнула я.
Мужчины передвигались по комнате, натыкаясь на стулья, потом раздался лай Афины.
– Прости, дорогая, не хотел наступить на тебя, – извинился Маневин, и через секунду послышался глухой удар.
– Маша! – завопили Феликс и Юра. – Что с тобой?
– Ничего, – спокойно ответила Манюня, – сижу себе тихо. Дегтярев споткнулся о Хуча и упал. Хорошо, что мопса не раздавил.
Люстра вспыхнула.