Последняя битва - стр. 2
– О-о-ф-ф, хор-р-рошо!
Венет вытер рукавом выступившие от удовольствия слезы и, повернувшись к карлику, произнес:
– Воистину, Исмил, макхум есть дар самого Фанера. Если бы не макхум, даже не представляю, как бы я смог выносить тупость людей! Подумать только, я предлагал этому уроду два кошеля, туго набитых полновесными золотыми монетами. А он… – Венет возмущенно вздернул бороду и закатил глаза. – Нет, положительно люди сошли с ума.
Карлик кашлянул:
– Дозволено ли мне будет говорить, о светоч моего сердца?
Венет, собиравшийся сказать что-то еще очень значительное, поморщился и бросил недовольный взгляд на карлика, замершего в униженной позе. Однако в хитрых глазах слуги было нечто такое, что побудило хозяина высокомерно кивнуть:
– Ну!
– Мне кажется, мой господин, – вкрадчиво начал карлик, – нам следует подумать над тем, не стоит ли увеличить размер вознаграждения. Не зря же тот высокочтимый господин, который умолил вас взяться за это нелегкое дело, передал в вашу казну целых пятьдесят кошелей золота. И, насколько я, недостойный, сумел понять его речи, это было всего лишь первым взносом.
Венет нахмурился:
– Какой же ты болван, Исмил! Я как-никак понес страшные убытки, когда бросил свои дела и помчался выполнять просьбу уважаемого Гнерга. Даже сотня кошелей с золотом не сможет мне возместить все потери. Лишь из природного добросердечия и уважения к достойному Гнергу я согласился выполнить его просьбу.
Это заявление, мягко говоря, не соответствовало истинному положению дел. Но Исмил прожил рядом с хозяином достаточно долго, чтобы понимать, что высказывать возражения (тем более ему) не имеет смысла.
– К тому же, – продолжал между тем венет, – нет на свете человека, чья жизнь стоила бы больше двух кошелей золотых. Даже если это жизнь базиллисы…
Часть I
Черные тени за спиной
1
Сегодня Клунг поднялся еще затемно. Вообще-то он вставал рано всегда. Рабы-хермы, ухаживавшие за священным оазисом, и послушники, отряженные жрецом-распорядителем на скотные работы, частенько могли видеть, как сутулая, долговязая фигура Рта Сха, шаркая ногами, неторопливо ковыляет через темный колодец внутреннего двора, в который еще не проникли скудные лучи восходящего светила. Впрочем, в этом затерянном в песках огромном храме, скорее напоминавшем город, чем отдельное, хотя и очень большое здание, мало кто обращал внимание на что-то, не относящееся к его непосредственным обязанностям. Служение Сха, великому и мудрому Отцу-змее, не терпит суеты (как, впрочем, и нерасторопности тоже). Так что когда кто-то замечал согбенную фигуру в черном балахоне, то просто равнодушно отводил глаза. Все на этом свете одинаково ничтожно пред божественным ликом Сха. Что сам Рот Сха, что последний херм-золотарь. Их жизнь и смерть, страдание и благоденствие в Его руках. Как угадать, кто счастливее – блистательный фстрат, повелитель богатой провинции, или херм-лопата, если первый каждую ночь ворочается в своей роскошной постели, в страхе прислушиваясь, не раздастся ли под окнами топот копыт гонца, примчавшегося из сердца Хемта – великолепного Фивнесса – с намотанным на руку золоченым витым шнурком-удавкой, а второй, наломавшись за день и набив брюхо пареной перловой крупой с золой вместо соли, спит без задних ног на своей драной подстилке?