Последняя битва - стр. 10
А зрителям нравилось! Они и сами подскакивали, подхохатывали, били в ладоши и в морды попавшимся воришкам, во множестве шнырявшим в толпе наравне с продавцами пирогов с требухою, скороспелого сбитня, браги, медового перевара и прочего дешевого простонародного пойла.
Пронька смотрел-смотрел – плюнул, перекрестился да повернулся было уйти. Не ушел – Иван-то Петрович, боярин-батюшка, глаз от пляшущих скоморохов не отрывал, ногою в сапожке малиновом притопывал:
– Эх-ма, эх-ма-а! Эх, хорошо пляшут, заразы!
Уйдешь тут, как же!
Пока подарки выбирали, пока скоморохов смотрели, пока туда-сюда – дело к вечеру. Похолодало, утомившееся за день солнце нырнуло за дальний лес спать. Раничев зябко поежился и плотней запахнул однорядку. Тут как-то незаметно вдруг исчезли, разбежалися скоморохи, вот только что они тут были, скакали – и нету. Вот только что бились-колотились-звенели барабаны, бубны, варганы – и стихло все. Зрители тоже хлынули по сторонам, кто куда. Иван с любопытством покрутил головой и осклабился, обнаружив причину столь быстрого опустения – отряд городской стражи во главе с каким-то священником или монахом. Ну понятно, духовные не вынесли «глуму» и «сраму», прикрыли лавочку, а жаль – нескучное было действо.
– Что ж. – Раничев потер руки, осмотрелся, подмигнул слугам. – Теперь можно и в корчму. По чарочке да домой. Подарки не потеряли?
– Да нет, господине, храним.
– Ну и слава Богу. Тогда идем за башню, к Ефимию.
За старой полуразрушенной башнею как раз и располагалась самая известная угрюмовская корчма, куда и направился боярин Иван Петрович Раничев вместе со своими феодально зависимыми людьми. Направился, надо сказать, вовремя – в корчме уже собралось довольно много народу, еще немного – и не хватило бы места. Все не голь перекатная – богатые купцы-гости, служилые за испомещаемую землицу люди – дворяне и дети боярские – даже пара именитых вотчинников – и те сидели за богато накрытым столом, брады уставя. Оно и понятно – праздник. Хороший, весенний, светлый. Чего дома-то в этакий день сидеть? Все правильно, сначала в церкви отстояли обедню, потом скоморохами развлеклись, теперь самое время оскоромиться – погулеванить, попить, песен попеть-послушать.
– Иване Петрович! – узнав, закричал кто-то. – Давай к нам.
Раничев присмотрелся: ба, знакомые все лица! Бывший монах Гермоген, а ныне – расстрига и один из богатейших купцов княжества.
– Здорово, брате! Как поживаешь? Как супружница, детушки?
– Да все подобру, слава Господу. Сам-то как?
– И я неплохо.
– Эй, служка, тащи еще кувшинец! Мальвазеицы? Вкусна, собака! Вижу, вижу – щуришься. Ну мальвазеицу – это мы для начала, а потом и стоялого медку тяпнем, а, Иване Петрович?