Последняя - стр. 48
Тритончик привыкает к моим рукам и начинает двигаться вперед по моей ладони, забавно переваливаясь.
Я прикидываю, сколько калорий получу, съев его.
Огненно-оранжевая окраска: яркие токсины. Не знаю, насколько ядовиты тритоны для людей, но рисковать нельзя. Я опускаю руки к мшистому камню, позволяю тритону перебраться на него и заканчиваю строительство укрытия.
Этой ночью мне снятся землетрясения и электронные карапузы с клыками. Утром я разбираю лагерь и плетусь на восток по дымной ленте дороги. Пусть я не в состоянии сфокусировать глаза, но мысли у меня сфокусированы. Мне необходимы припасы. Новый рюкзак, ботинки и пища – какая угодно, лишь бы не арахисовое масло. Опять тревожусь из-за воды: я как будто вернулась назад во времени. На сколько дней? На три, на четыре? По моим ощущениям, это происходило несколько недель назад. Я вернулась к тому времени сразу после ужасного голубого дома, после болезни, когда смогла снова двигаться, но еще не нашла магазинчик. У меня нет еды, почти нет воды – и я двигаюсь на восток, высматривая подсказку, а подсознательно боюсь, что ее вообще не будет. Все совершенно так же, вот только теперь я не вижу и осталась без обуви.
Это было бы комично, если бы так не раздражало. Я иду медленно, слишком медленно. Но стоит мне попытаться ускориться, как я спотыкаюсь или наступаю на что-нибудь острое. Кажется, будто моя левая ступня превратилась в громадный синяк с громадным волдырем.
Утро холодное и бесконечное. Эта туманная монотонность хуже робокойота, почти так же тяжела, как та кукла. Если им хочется меня сломить, то они на правильном пути: надо заставить меня бесконечно брести куда-то, ничего не видя и ни с кем не разговаривая. Никаких испытаний, где ты либо справляешься, либо проигрываешь. Спасательная фраза постоянно заползает мне в голову, дразнит меня. Впервые я жалею о том, что настолько упряма. Хочу быть больше похожей на Эми: просто пожать плечами и признать, что с меня хватит.
А что, если… что, если я пойду быстрее, несмотря на зрение? Может, я споткнусь по-настоящему. Может, растяну лодыжку серьезнее, чем Этан. У меня будет серьезное растяжение… может, даже перелом. Или если я буду неосторожно обращаться с ножом? Может, он сорвется и лезвие воткнется мне в руку – настолько глубоко, что с помощью аптечки первой помощи с раной справиться не удастся? Обстоятельства не позволят мне продолжить. Я буду вынуждена выйти, и все скажут: «Твоей вины в этом не было». Муж меня поцелует и посетует на мое невезение, но при этом скажет, как он рад, что я снова дома.