Последняя Академия Элизабет Чарльстон - стр. 23
Тем временем несколькими пассами рук Фенир извлек из воздуха посох. Прежде ничего подобного я не видела и даже в теории не понимала, чем против мертвецов может помочь деревянная палка с синим камнем вместо набалдашника.
Виктор остановился.
Я видела, как напряжены его плечи, как он опустил голову вниз, а в следующий миг с размаху двумя руками воткнул посох в землю.
И что-то изменилось.
Огненный шквал вырвался из камня, венчавшего мудреную палку в руках Фенира. Настоящий ураган, пылающий смерч, который раскручивался все быстрее и быстрее, сжигая все на своем пути.
Стихия разрасталась с каждой секундой, заполняла все пространство внутри магического купола, и через пару мгновений огненные всполохи уже ласкали мерцающие стены. Валы пламени все накатывали и накатывали, и я не представляла, что может выжить в том аду, который происходил сейчас там.
В таком огне не уцелеет никто – ни живой, ни мертвый. Даже камень горгульи наверняка оплавится.
Прошло минут пять, прежде чем шторм стихии начал стихать. Он медленно спадал, будто втягиваясь туда, откуда зародился, оставляя за собой лишь пепел и выжженную дотла землю. От кладбища не осталось ничего.
– Моя море-трава-а-а… – взвыла Хельга.
– Дура! – Я не могла поверить, что ее волнует сейчас только кустарник. – Там же человек умер.
– Кто? – будто не поняла соседка.
– Фенир. Ты что, не видела? Он пожертвовал собой. Сгорел!
– Этот, что ли? – Хельга взглянула на меня так странно, и теперь я себя ощутила идиоткой. – Да что ему будет? Он же и в воде не горит, а и огне не тонет. Тьфу, наоборот. Смотри.
Она указала пальцем куда-то, где среди дыма проступал силуэт горгульи. Пришлось как следует присмотреться и все равно ничего не понять.
Лишь когда преподаватели сняли щит и ветер ворвался внутрь, разрывая плотные клубы дыма, я узрела.
Виктор Фенир стоял посреди пепелища, все так же держа в руках посох, и был мужчина абсолютно голым. Когда я говорю “абсолютно”, я имею в виду “совсем”.
И даже то, что я не разглядела утром в трактире под приспущенными штанами, теперь было у всех на виду. Наверное, будь сейчас рядом Виктория, она бы уже восхитилась масштабом обозримого и даже задумалась над небольшим дошивом деталей в Лапушку, но вместо этого я слышала только стенания Хельги:
– Проект погублен. Не видать мне отличительной грамоты в конце семестра!
А дальше ничьих слов было уже не разобрать. Началась суета, шум, гам и истерия со стороны тех, кто, как и мы с Хельгой, дорвался до зрелища. Народ ломанулся прочь, не желая попасть под гнев преподавателей!
Я тоже решила, что нужно сваливать, но именно в этот момент в моей голове, к сущему ужасу, стали возникать картинки-образы. Зрение отключилось, но я все равно видела чью-то могилу и плачущую возле нее женщину. Саму несчастную видно не было, она сидела ссутулившись и горько рыдала. А вокруг клубилась тьма…