Последний зеленый лист - стр. 4
Город не был готов к встрече тридцати четырех героев, тридцати четырех братьев-поэтов, въехавших в него тихо в предутренней мгле. Мемфис спал, и стража у Королевских ворот не обратила на них никакого внимания – лишь двум охранникам, клевавшим носом у опущенного моста, щедрой горстью отсыпали Глорен и Боливар звонкого серебра, чтобы предотвратить ненужные расспросы.
Императорские гвардейцы не смогли остановить их у открытых ворот Алого Замка. Словно вихрь, смели они пятерых, державших стражу у въезда, а когда тяжеловооруженные пехотинцы выскочили из сонной караулки, было уже поздно: Тридцать четыре, бросив своих коней, спешили вверх по лестнице Векового дворца. Несколько стражников у его тяжелых резных дверей в ужасе разбежались, освободив проход.
Семеро капитанов гвардии – личных телохранителей Псамметиха IV – встретили витязей на пороге покоев императора. И пали в быстрой схватке, забрав с собой Понтерия и Пердикку; братья посчитали, что Корнелий также мертв, но он был лишь тяжело ранен, и впоследствии оправился.
Слуги императора побоялись преградить путь героям, и отступили в сторону. Тогда Тридцать один, вошедшие в монаршии покои, судили Псамметиха IV от имени Великого и Единого, от имени свободных людей новой Республики, и приговорили его к смерти за многочисленные преступления перед собственным народом, и привели в исполнение приговор.
Гвардейцы, ворвавшиеся вслед за тем в двери покоев, остановились, пораженные случившимся. Столь величественны были Тридцать один, Свершившие Суд, столь исполнены благородства и права, что испытанные в боях ветераны не решились напасть на них. Столь уверенны и справедливы были их речи, что впервые в жизни солдаты открыли уши и стали слушать.
Когда Тридцать один вышли навстречу утреннему солнцу, у могучей парадной лестницы Векового дворца собралась уже почти вся Гвардия – полторы тысячи воинов. И безмолвствовали, пока говорили герои.
Они говорили о заре нового мира, о свободе и братстве, о любви и мире. Многие латники клялись потом, что яркие лучи сплетались в нимбы над их головами, а кровь на их мечах казалась пылающим огнем.
Лишь один человек выступил против них – могучий воевода Ардуна, дальний родственник императора. Назвав их грязными мятежниками, цареубийцами и предателями, бросился он в бой, но ни один солдат не последовал за ним. Ардуна поразил Самогена мечом в лицо, и в тот же миг Антон ударил его в плечо шестопером, а когда Ардуна пал на колени – снес ему голову.
В тот же день на улицах волнующегося Мемфиса был зарезан В