Последний вампир - стр. 5

– Молодчина, Игнат Сергач, – похвалил себя автор. – Мастерство растет не по дням, а по часам. Само собой, не Гоголь и даже не Горький, но на Яна Флеминга в относительно приличном переводе тянет вполне…

Жалко, никто, кроме Игната, не видел, как округлились глаза Инны, когда новоиспеченный муженек сообщил, что, дескать, и он в молодости баловался журналистикой и даже состоял в штате узкоотраслевой заводской газетенки.

Игнат сделал несколько правок в прочитанном абзаце, сел поудобнее, настроился на дальнейшее сочинительство, и тут затарахтел телефонный аппарат по левую руку от обнаженного автора. Цифры на определителе номера знакомые, с Шаболовки беспокоят.

– Алло, Витька, привет! Поздравляю с возвращением.

– Мать твою в лоб, Игнат, как ты догадался, что это я звоню?

– Элементарно, Ватсон. На Российском телевидении, кроме Витьки Фокина, других знакомых у меня нет. Как съездил?

– Нормально. Видел мои репортажи в «Вестях»?

– А то! – соврал Игнат. – Клево выглядишь в кадре, старина.

– Вообще-то, я только готовил материал, сам на экране ни разу…

– Не обижайся, я пошутил! – оборвал приятеля Игнат. – Выразился образно, в том смысле, что ты незримо присутствовал в кадре, находясь за плечом оператора. – И Сергач поспешил сменить тему. – А мы, как ты уже догадался, проблему с жильем до сих пор не решили. После свадьбы махнули в Крым на десять дней, потом дела навалились. Блин! Ты же не знаешь самого главного! Ты месяца два отсутствовал, да?

– Больше. Сразу после вашего бракосочетания, на другой день уехал, вернулся вчера, поздно ночью.

– Вить, ты не поверишь, но я резко поменял ориентацию. В смысле – социальную. Резко и кардинально. Я больше не мистик-профессионал, я теперь политтехнолог.

– Кто?!

– Охренел, да?

– Сергач, мать твою в лоб, кроме сочинения музыки, все остальные виды человеческой деятельности ты, по-моему, уже успел перепробовать. Или я ошибаюсь?

– Ошибаешься, старик! Четверть века тому назад я играл тяжелый рок собственного сочинения в школьном ансамбле, в вокально-инструментальном. И пел, подражал Яну Гилану, а нынче пишу и стараюсь быть похожим на Яна Флеминга, ферштейн?

– Абсолютно нихт ферштейн!

– Тогда слушай: мы уже купили билеты до Евпатории, а тут Инке пришло приглашение на одну презентацию. Я поперся с ней и совершенно случайно познакомился с неким шепелявым дядечкой из некоего политизированного интернет-издания. Какого, не спрашивай, все равно не скажу. Пока. Шепелявый после энной рюмки коньяка проболтался, мол, урвал заказ на весьма и весьма нестандартный долгоиграющий пиар будущей президентской кампании. В двух словах объяснил, в чем оригинальность проекта. Валяясь на детском евпаторийском пляже, я вспомнил пару его шепелявых слов по сути щедро субсидируемого предвыборного проекта и родил идейку в русле общей концепции, а по возвращении предложил новорожденную идейку шепелявому. Теперь вот сижу, воплощаю собственную плодотворную идею, в поте лица и тела отрабатываю офигенно солидный аванс. В Крыму, кстати, отдохнули мы на три с минусом. Условия аховые, цены, блин, кусаются, в море сплошь медузы. В Крым я больше ни ногой.