Последний сон - стр. 8
– Позвони в клининговую компанию, пусть пришлют кого-нибудь для уборки первого этажа, – она спускается по лестнице, – встреть их и объясни, что к чему. Нужно сшить двадцать платьев для девочек, выступающих в хоре – меня прошу не беспокоить.
Я бросаю взгляд в сторону подноса, который лежит в пяти шагах от меня и начинаю спускаться за ней. Звонок в клининговую компанию заканчивается через пятнадцать секунд после того, как на той стороне поднимают трубку: пришлите двух работников на Хэндсом стрит тридцать пять, нужно убрать первый этаж. Нет, мансардного нет. Да, нужны очень ответственные работники. Подходит. Спасибо, до свидания.
На удивление, мама решает завтракать не на кухне, она берёт целый поднос еды и молча скрывается за дугообразной лестницей. Обычно, она никогда не берёт еду с собой. Но такой объём работы ей поручили впервые – надо же, двадцать платьев. Она отличается усидчивостью и трудолюбием, её тяга к труду передалась и Приаму – он работает не покладая рук, чтобы мы с Дженис могли позволить себе хотя бы малую часть радостей жизни.
Отец работал на стройках, пока не заболел, и это был наш основной доход. После того, как он слёг, вся финансовая ответственность легла на плечи мамы и брата. Она каждый день шьёт одежду и выделяет четверть заработанных денег на рекламу тканных услуг. А брат работает на вахте, не появляется дома чуть больше месяца, приезжает на недельку-другую, оставляет нам львиную долю своей зарплаты и уезжает обратно. Сегодня тридцатый день его отсутствия.
Пока жду работников клининговой компании, я поднимаюсь в свою комнату за медицинской энциклопедией. В гостиной удобнее всего читать: принимаешь любимую позу на мягком диване и читаешь, время от времени поглядывая в сторону двери, в которую вот-вот постучатся.
На самом деле, я прочла эту книгу от корки до корки, но люблю перечитывать, пока не появятся деньги на новую. В шесть лет из этой энциклопедии я узнала, что сон – это так же важно, как и еда. Если без еды мы можем прожить около месяца, то без сна не более семи или восьми суток. Узнав такую суровую правду, я всегда старалась ложиться вовремя и не пренебрегать временем, отведённым на отдых. Лишь иногда хотелось нарушить это правило, забыть обо всех опасностях и делать все, чего душа пожелает.
Но ночью даже звук шагов слышится по-другому. Каждый шаг отдавался бы тяжёлым стуком, словно нога вот-вот провалится в пустоту между досками, которая, наверняка, кишит пауками и мертвыми коконами насекомых, что стали их жертвами.
Каждый спуск и подъём по лестнице напоминает мне тяжёлое дыхание отца, когда тот взбирался на второй этаж, преодолевая воздействие неизвестной болезни на его организм. Слишком громко. Раньше никто не шумел в этом доме поздно ночью. Казалось, словно жизнь покидает эти стены и возвращается лишь к утру. Хотелось выскочить из комнаты, забежать на кухню и, включив свет, пожевать немного сладостей, спрятанных на верхней полке шкафа так, чтобы муравьи, совершающие частые нападки на наше имущество, возвращались в свои укрытия ни с чем (мама обычно кладёт их в жестяную банку с плотно прилегающей крышкой). И я была тем самым муравьём, которого не пугали никакие высокие шкафы.