Последний сон - стр. 12
– А как прошёл пикник с Роки? Ты вернулась раньше, чем обычно. – говорю я, не скрывая любопытства.
Дженис одаривает меня мрачным взглядом.
– Меня всю искусали комары. Это было ужасно. Я даже не позавтракала – кусок в горло не лезет.
Она снова утыкается в журнал, и я понимаю, что дальше её лучше не расспрашивать. Ещё одно испорченное свидание в копилку моей сестры. Я никогда не вмешиваюсь в их отношения, но чувство, что Дженис пытается за уши вытянуть Роки до установленных ею стандартов, преследует меня до сих пор.
Я забираю поднос с пустой посудой, который стоит под дверью отца и, приготовив ему обед, возвращаю на прежнее место. Ужин ему готовит Дженис, так как после наступления вечера я засыпаю в своей комнате с потрёпанным томиком о медицине в руках.
Ещё два месяца назад отца выписали из больницы. Всевозможные анализы так и не дали ответа на вопрос, с чем именно нужно бороться. «Мы ничего не нашли. Нет установленного диагноза – нет болезни. Все анализы в норме, но можете сдать их повторно», – сказал врач. Что мы и сделали, но результат был тот же. В Уестфорд приезжали доктора, чьи имена были у всех на слуху, но даже они разводили руками. Последнее предположение о болезни отца озвучил доктор из Пенсильвании. Он был уверен, что это ничто иное, как затяжная депрессия. Позже отец по требованию мамы отказался от лечения, подписал бумагу о том, что предупреждён обо всех рисках и освобождает клинику от ответственности за его здоровье и вернулся домой. Каждый день я читаю о медицине, перечитываю огромные тома, чтобы зацепиться за что-то и помочь ему выкарабкаться, но это бесполезно, если он не хочет видеть никого из нас.
Отца я редко тревожу разговорами. Ещё две недели назад я больше часа стояла у него за дверью, умоляя поговорить со мной. Каждые десять минут мои требования становились всё меньше и меньше – под конец я просто стучала в дверь и просила позволить мне хотя бы взглянуть на него. И через час неустанных уговоров услышала из-за двери следующие слова: «Я не хочу ни с кем говорить, Делайла. Пожалуйста, перестань стучать».
В этот момент подошла мама, схватила меня за руку и оттащила от его двери. Синяки на предплечье я заметила чуть позднее, когда готовилась принять ванну. Многие художественные произведения рассказывают о нежности материнского прикосновения, которое мне так и не довелось испытать. Наверное, поэтому я так не люблю художественную литературу. Мне нравится иметь дело с фактами, четкими научными определениями, а не с приукрашенными историями, которые заставляют людей ожидать от жизни больше, чем она может дать.