Последний штрафбат Гитлера. Гибель богов - стр. 37

Он был симпатичным парнем, этот русский. Но это ничего не меняло. Он был противником. Ничего личного.

Другие русские были угрюмы и держались настороже, направив автоматы им в живот.

– Гитлер капут! – сказал Юрген и широко улыбнулся.

Русские солдаты немного расслабились, дула автоматов чуть опустились.

– Hitler – der Scheiße![10] – сказал Клинк.

Как давно наболевшее сказал. Русские уловили эту искренность, как и ругательство, заключенное в незнакомом им слове. Они осклабились, дула автоматов уже смотрели вниз.

– Что там у вас произошло? – спросил русский офицер, показывая пальцем за спину Юргену.

Это могло быть уловкой, но для натуральности надо было обернуться. Юрген на всякий случай сжал ноги, укрывая пах от возможного удара, немного опустил руки и повернул голову назад. Поперек дороги лежало тело Кисселя. Над ним стоял Целлер и тряс пулеметом в поднятых вверх руках. Вот он наклонился и положил пулемет на тело Кисселя, дулом в сторону русских. И тут же поднялся, показывая голые руки. Сбоку, чуть поодаль, расслабленно стоял Фридрих с автоматом в руках. Отто Гартнер был уже за первой повозкой, его рука как бы ненароком опустилась на плечо Эльзы. Рука лежала легко, да давила сильно – Эльза начала оседать, скрываясь за задком повозки. Они были готовы. Молодцы!

– Наци, – сказал Юрген, поворачиваясь к русскому, и постучал костяшками пальцев по лбу.

– Сдаваться не хотел. Понятно, – сказал русский офицер.

– Достали они вас! Правильно! Так ему и надо! – посыпались комментарии от русских солдат.

– Вы сами-то кто? Какая часть? – спросил офицер.

– Штрафбат, – ответил Юрген, – политические.

Русские радостно зашумели. Клинк тоже уловил знакомое звучание слов.

– Рот фронт! – провозгласил он и сжал в кулак поднятую вверх правую руку. Классическая поза просто требовала, чтобы левая рука была опущена. Он ее и опустил. – Рот фронт! Рот фронт! – продолжал скандировать Клинк, двигая вверх-вниз сжатым кулаком и маршируя на месте. И как бы не сдержав коминтерновский порыв, сделал несколько шагов в сторону и застыл прямо над предназначенным ему пулеметчиком.

Русские смеялись. Пулеметчик, подняв голову, тоже с усмешкой посмотрел на паясничающего Клинка.

Не улыбался только Брейтгаупт. Он стоял как истукан, являя образец тупого немца. Русские быстро перестали обращать на него внимание. Он был для них еще одним деревом в рощице. Даже Юрген не уловил момент, когда Брейтгаупт сместился в сторону. Вроде бы только что рядом стоял, и вот уже бросает тень на пулеметчика. Он же дерево!

– Крикни своим, чтоб клали оружие, подходили по одному и строились в колонну вот тут в сторонке, – сказал русский офицер. Он по-хозяйски, широко расставив ноги, стоял на их земле и командовал ими, немцами, как стадом послушных овец. – И чтоб без глупостей, – добавил он.