Последний самурай - стр. 49

Даже если не мешает Л, то и дело подходят люди. Иногда шутливо пеняют ему на то, что рисует в книжке, а иногда выкатывают глаза на полвосьмого, сообразив, что он читает. Им, видимо, и в голову не приходит, что все это ему неполезно. Сегодня подошел дядька и шутливо сказал: Не надо в книжке рисовать.

Л: Почему?

Шутливый: А если кто-нибудь почитать захочет?

Л: Так я и читаю.

Идиот, идиотски подмигивая мне: Да ну? И про что там?

Л: Ну вот сейчас они прибыли в царство мертвых а тут она превращает их в свиней а тут они идут к стражу над всеми ветрами а тут они суют в горящие уголья обрубок дубины и выкалывают глаз Циклопу[48], потому что у него только один глаз и если его выколоть он ослепнет.

Мозг в шесть лет ушел из школы, а тело продолжало отбывать срок: Как-то некрасиво они поступили, а?

Л: Если тебя вот-вот съедят, красота необязательна. Можно убивать ради самозащиты.

Медленно соображающий (с глазами на полвосьмого): Ишь ты.

Л (пятисотый раз за текущий день): Что это значит?

Медленный: Это значит «совершенно поразительно». (Мне) Вас не тревожит, что с ним будет в школе?

Я: До отчаяния доводит.

Просто желающий помочь: Зачем же сразу язвить?

Л: Это не очень сложный язык. Алфавит – предшественник того, которым пишут по-английски, и очень на него похож.

Теперь Просто поражен и выкатывает глаза на пол- восьмого не только потому, что перед ним гомероговорящее дитя; он таращится, как умеет таращиться только человек, всю жизнь применявший к слогам бритву Оккама. Он смотрит на меня и спрашивает, нельзя ли присесть.

Поезд подъезжает к «Набережной». Я кричу: «Нет выхода!» и вылетаю на платформу, ворочая коляской.

Л вылетает за мной и мчится к лестнице под табличкой «Нет выхода». Я иду за своим ребенком – мать идет за своим ребенком. Мы прячемся за углом, пока поезд не трогается, затем возвращаемся на платформу и покупаем два пакетика арахиса.

Л, разумеется, не все время читает «Одиссею». В коляску погружены также «Белый клык», «ВИКИНГ!», «Тар-Куту: пес Крайнего Севера», «Мардук: пес монгольских степей», «Пит: черный пес Дакоты», «ПЛОТОЯДНЫЕ, ХИЩНИКИ, КРУПНЫЕ КОШАЧЬИ» и «Дом на Пуховой опушке». Последние дни Л в третий раз перечитывает «Белый клык». Иногда мы выходим из поезда, и он бегает по платформе. Иногда считает до 100 на одном языке или нескольких, остекленевшими глазами озирая вагон. И однако он много читал «Одиссею», и нам хватает данных на совокупное мнение общественности на Кольцевой по вопросу детей + греческого языка.