Последний рыцарь Тулузы - стр. 13
Поэтому неудивительно, что народ симпатизировал катарам, а не католикам.
Видя такое отношение к новой религии Раймон Пятый был вынужден пригласить к своим детям в качестве наставников католического священника и Совершенного. Столь прогрессивное решение стоило ему немалой крови, так как в 1163 году, приблизительно через год после того, как господин принял меня на службу, папа Александр Третий[4] созвал Собор в Тулузе, на котором заседали шестнадцать кардиналов, сто восемьдесят четыре епископа и более четырехсот аббатов. Итогом Собора было вынесенное официальной церковью решение, о том, что ересь нашла приют в Тулузской земле, откуда она и отравляет Гасконь и другие южные провинции. Посему церковь вменяла в обязанности духовенству под страхом отлучения не принимать у себя в домах еретиков и даже не торговать с ними.
Впрочем, до известного времени, решение это оставалось лишь решением на бумаге, в то время как в свободной Тулузе царили законы любви, братства и взаимной помощи между сеньорами и их подданными.
Еще через два года католическая церковь снова напомнила о себе устроив публичную дискуссию, на которую были приглашены представители всех значимых в южных провинциях еретических церквей. Для участия в диспуте были приглашены сеньоры, принявшие катарскую веру или открыто сочувствующие какой-нибудь секте, не состоя в ней: одной из первых свое приглашение получила графиня Констанция – сестра Людовика Седьмого Французского[5], супруга Раймона Пятого и мать Романе, Раймон Транкавель – виконт Альби, Безье и Каркассона и почти что все вассалы графа Тулузского.
Как я это понял из рассказов наших баронов, то и дело наезжающих со своими свитами в замок, под предлогом публичного обмена мнениями, святые отцы попытались устроить судилище над прибывшими туда сеньорами, зачитав им обвинения, и требуя ответов в форме допросов. Это самовольство было встречено выражением всеобщего неодобрения. Так что большинство посчитавших себя оскорбленными дворян попыталось сразу же покинуть собрание, так что духовенству пришлось наконец отступить и устроить обещанную дискуссию.
Все шло более или менее мирно, стороны обменивались своими толкованиями различных мест в Евангелие и Библии. Камнем преткновения оказался вопрос связанный с церковными богатствами. То есть – больной вопрос духовенства.
Католическую церковь и раньше обвиняли в том, что проповедуя бедность, они живут роскошнее князей, носят дорогие одежды, украшения, латы.
После этого не нашедший слов оправдания или каких-нибудь других контрдоводов аббат Альби отлучил «добрых людей» от церкви. Те же только посмеялись над священниками, сообщив им, что те сами являются еретиками, а отлучения брошенные еретиками, не могут восприниматься как серьезная потеря для людей живущих во Христе.