Последний романтик - стр. 47
Юстас Р. Конвей
И с тех пор он действительно следовал этому циклу. Все его последующие путешествия и свершения выросли из этого похода. К примеру, когда спустя несколько месяцев Юстас сидел за столом в Северной Каролине, устроив себе пикник, и свежевал енота, к нему подошел мужчина и сказал:
– Юстас Конвей? Я видел вас на Аппалачской тропе – вы чистили змею. Помню, мы разговорились о приключениях на природе.
Мужчина представился Аланом Йорком, и они поговорили немного, а потом Алан сказал:
– Хотите вместе пойти в поход вокруг Аляски? Юстас ответил:
– Не уверен, что Аляску можно обойти пешком, но вот на байдарке наверняка можно обогнуть.
Так они и сделали. Юстас и Алан проплыли на байдарке кругом всего штата, сражаясь с холодом и сильными волнами, а всего в нескольких дюймах под ними проплывали сельди и лососи, киты и бурые водоросли.
После такого приключения путешествие по мексиканским деревням, где Юстас учился гончарному ремеслу и плетению корзин, и вовсе показалось плевым делом. Поездка в Мексику прошла так успешно, что воодушевленный Юстас полетел в Гватемалу, сошел с трапа самолета и спросил первого встречного: «И где тут у вас первобытные люди?» А ведь всё началось с Аппалачской тропы. И, вспоминая себя девятнадцатилетнего на Аппалачской тропе, Юстас всегда ярче всего видит один момент – момент, который до сих пор считает самым счастливым в жизни.
Он в Нью-Гемпшире. Миновал Мэн, не умерев с голоду и не замерзнув до смерти. Он переходит гряду. Повсюду разливается розовый утренний свет, делая четче тени на снегу, льду и гранитных скалах. И это всё. Обычный вид Белых гор в конце зимы. С годами Юстасу предстоит побывать в сотне мест от Аляски до Австралии и Аризоны, куда более интересных, чем это, и увидеть самые невероятные панорамы нашей планеты; и возможно, что этот вид был не самым красивым в его жизни, а этот переход – не самым героическим, не одним из тех, что заставляет сердце биться чаще, за спиной у него будут переходы и посложнее. Но именно тогда, утром в Белых горах, Юстас Конвей почувствовал себя свободным. Он почувствовал себя человеком и понял, что именно здесь хочет быть в эту секунду. Он понял, что способен совершить то, что делает сейчас, и всегда знал, что способен на это – у него просто не было возможности принимать решения самостоятельно. И этот момент наполняет его смирением, восторгом, чистотой, глубиной понимания и чувством избавления без меры, потому что именно в эту секунду он осознает, что на этой высокой и прекрасной горе отец его не увидит. Он его не достанет. И никто не достанет. Теперь никто не сможет его контролировать и не от кого ждать наказания.