Последний рассвет Тарайи - стр. 46

Долгий путь они проделали за разбежавшимися сирхами, кои своих следов оставили предостаточно. Чужаки шли за ними немного в стороне, будто не желали ступать по их следам, но в какой-то момент свернули и ушли в сторону гряды. Их след был не только явен, но он словно запахом витал в воздухе – запахом странным, непонятным, до того невиданным. Это не был запах чистоты или грязи, доброты или злобы, это был именно чужой запах. Потеряв их след окончательно, Зор отправился по следу сирхов и сейчас наблюдал за густым дымом костра. Судя по разносившемуся смраду по округе, сирхи хоронили своих погибших товарищей.

Зор встрепенулся вдруг, огляделся по сторонам. Он явно почувствовал чей-то взгляд, но никого не было в зоне видимости. Негромкий фырк раздался из небольшой рощи неподалеку, затем повторился и оттуда не спеша, поглядывая по сторонам, появился Качудаевский Абардыш. Он очень медленно, будто с некой опаской или стеснением приближался к Зору, иногда останавливаясь и навостряя уши, прислушиваясь к каждому шороху. Зор тут же почувствовал его, словно проникая в разум животного. Вороной жеребец был напряжен очень – он боялся. Смятение и растерянность одолевали его разум, но он понимал впервые в жизни свою цель. Это осознание было туманным, неявным, словно за множеством одеяний, искажающих реальность, но всё же дающих возможность разглядеть хоть какую-то суть, призрачным светом замаячившую в этом мире. Зор старался мысленно его успокоить. Абардыш подошел совсем уже близко, фырча все больше от переполнявшего его волнения. Он с каждым шагом склонял голову к земле и когда оказался на расстоянии вытянутой руки от человека, почти уткнулся мордой тому в ноги. Человек провёл ладонью по гриве, затем по лоснящейся гладкой шее.

Огромный черный Абардыш замер и ему казалось, что замерло всё: тот шелест сочных трав, дуновение ветра, зеленые гиганты не шумели больше величественными кронами. Каждое прикосновение этого странного человека погружало в необычайное спокойствие, разливающееся приятным теплом по разуму. Это чувство было настолько ярким, что влага выступила из огромных черных глаз. Тяжелый груз бесконечных битв, криков, плетей, преградой всю жизнь стоявший перед взором – таял, исчезал, растворяясь в небытии, открывая перед собой свободу. Свободу настоящую, наполненную уверенностью, даже более настоящую, чем была та, которая сопровождала его еще будучи жеребёнком. Человек потянул за широкую теплую шею, Абардыш поднял голову, встретившись на мгновение взглядом с ним. Этого мгновения хватило, чтобы уверенность и та свобода, которую удалось узреть, окрепли полностью и навсегда. Человек делился своей искрой с тем, кто с благодарностью принимал эту чистоту. Это мгновение вороной боевой конь запомнил впоследствии на всю свою оставшуюся жизнь, стремясь не предать тот свет, подаренный человеком.