Последний присяжный - стр. 50

– Вы сказали по телефону, что читаете «Таймс» уже лет пятьдесят, – напомнил я, с трудом сдерживаясь, чтобы не рыгнуть.

– Это так.

– Вы можете припомнить более жестокое преступление?

Она помолчала несколько секунд, мысленно проводя ревизию минувшего полувека, потом медленно покачала головой:

– Нет, не могу.

– Видели ли вы когда-нибудь хоть одного Пэджита?

– Нет. Они предпочитают не покидать остров, так было всегда. Даже их негры оттуда не выходят: гонят виски, исполняют свои вудуистские обряды и занимаются разными другими глупостями.

– Вудуистские?

– Да, по нашу сторону дороги это знают все. И никто не имеет дела с пэджитовскими неграми. Никогда не имел.

– Люди, живущие по эту сторону железной дороги, верят, что Дэнни Пэджит изнасиловал и убил женщину?

– Те, кто читает вашу газету, безусловно, верят.

Это поразило меня больше, чем она могла представить.

– Мы лишь излагаем факты, – чопорно заметил я. – Парень арестован. Ему предъявлено обвинение. Он ждет суда в тюрьме.

– А как же быть с презумпцией невиновности?

Я поежился:

– Ну да, конечно.

– Вы считаете, что было справедливо помещать фотографию, где он в наручниках и окровавленной рубахе? – Ее чувство справедливости потрясло меня. Какое, казалось бы, дело ей или любому другому чернокожему жителю Нижнего города до того, чтобы с Дэнни Пэджитом обращались по справедливости? Мало кто когда бы то ни было волновался из-за несправедливого отношения полиции или прессы к черным обвиняемым.

– Но ведь рубашка уже была в крови, когда его привезли в тюрьму. Не мы ее испачкали. – Этот маленький спор никому из нас не доставлял удовольствия. Я с трудом сделал глоток чая: в желудке просто не оставалось места.

Мисс Калли одарила меня одной из своих фирменных улыбок и взяла на себя инициативу сменить тему:

– Как насчет десерта? Я испекла банановый пудинг.

Отказаться я не смог, но и съесть что-нибудь еще – тоже, поэтому прибег к компромиссу:

– Давайте немного передохнем, пусть пища уляжется.

– Тогда выпейте еще чаю, – предложила она и, не дожидаясь ответа, наполнила мой стакан. Мне было трудно дышать, поэтому я откинулся на спинку стула и решил вспомнить о своих журналистских обязанностях. Мисс Калли, съевшая несравненно меньше меня, принесла и поставила на стол печеную тыкву.

По словам Бэгги, Сэм Раффин был первым чернокожим учеником, принятым в одну из «белых» школ Клэнтона. Это случилось в 1964 году, когда он, двенадцатилетний, учился в седьмом классе. Опыт оказался тяжелым для всех. Особенно для Сэма. Бэгги предупредил, что мисс Калли, вероятно, не захочет говорить о младшем сыне. Ордер на его арест оставался в силе, в здешних краях он считался беглецом.