Последний присяжный - стр. 30
Люсьен понял, что согласие маловероятно, поэтому, отвернувшись от стола, обратился к судье:
– Это невозможно, ваша честь. Земля Пэджитов принадлежит по крайней мере сорока членам семьи, большинство из которых здесь не присутствуют. Требование суда представляется необоснованным и явно чрезмерным.
– Даю вам несколько дней, чтобы обсудить его, – ответствовал Лупас, явно наслаждаясь произведенным им смятением.
– Нет, сэр. Это несправедливо. Мой клиент имеет право рассчитывать на разумный залог, так же как любой другой обвиняемый.
– В таком случае решение об освобождении под залог откладывается до предварительных слушаний.
– Мы отказываемся от предварительных слушаний.
– Ваше право, – кивнул Лупас, делая пометку в бумагах.
– И требуем, чтобы дело было рассмотрено Большим жюри как можно скорее.
– В положенный срок, мистер Уилбенкс, так же как в случае с любым другим обвиняемым, – съязвил судья.
– Потому что мы непременно будем требовать переноса рассмотрения дела в другой округ, – с вызовом произнес Уилбенкс, словно делал важнейшее заявление.
– Немного преждевременно, вам не кажется? – парировал Лупас.
– В этом округе мой клиент не может рассчитывать на справедливый суд. – Уилбенкс шарил взглядом по залу, почти игнорируя судью, на лице которого проступило любопытство. – Все идет к тому, чтобы априори обвинить моего клиента и создать неблагоприятное общественное мнение, не дав ему возможности защитить себя. Суду следовало бы немедленно вмешаться и вынести приказ о лишении слова.
По моим представлениям, Люсьен Уилбенкс был здесь единственным, кого следовало лишить слова.
– Что вы хотите этим сказать, мистер Уилбенкс? – поинтересовался Лупас.
– Вы видели местную газету, ваша честь?
– Не в последнее время.
Все взоры обратились ко мне, и сердце мое замерло.
Продолжая свою гневную филиппику, Уилбенкс сверлил меня взглядом:
– Подробнейшая информация на первой полосе, кровавые снимки, анонимные источники, полуправда и недоговоренность – этого достаточно, чтобы обвинить любого невиновного!
Бэгги снова чуть отодвинулся от меня, я почувствовал, что остался в полной изоляции.
Картинно прошагав через зал, Люсьен швырнул экземпляр газеты на судейский стол.
– Только полюбуйтесь на это! – протрубил он.
Лупас поправил очки, поднес «Таймс» к глазам и, откинувшись на спинку кресла, принялся читать, судя по всему, ничуть не торопясь.
Читал он внимательно. В какой-то момент сердце у меня ожило и заколотилось в ритме отбойного молотка. Я почувствовал, как воротник рубашки взмок. Ознакомившись с первой полосой, Лупас развернул газету. В зале стояла мертвая тишина. А что, если он прямо сейчас велит отвести меня в тюрьму? Кивнет приставу – тот защелкнет наручники у меня на запястьях и потащит прочь. Я не был юристом и, пока судья изучал мой весьма пылкий репортаж, а весь зал, затаив дыхание, ждал его решения, испытывал невыразимый страх перед миллионным иском, коим грозил мне человек, несомненно, предъявивший не один такой на своем веку.