Последний полет «Прогресса» - стр. 31
Но оставался, по меньшей мере, еще один бандит – тот, что вывел из строя старшину и пилота. Достав из сумки БУК-74, вогнав в приемник батарею, щелкнув переводчиком огня, устанавливая его в среднее положение, я осторожно выглянул из-за угла. Со стороны БП-1729 доносился топот нескольких пар ног. Намотав на кулак ремень бластера, и уперев ствольную коробку в уплотнитель шлюза, я приготовился покосить всех и каждого, кто появится из недр нашего судна.
И чуть не покосил. К счастью, к платформе бежали несколько десантников, несущих связанного по рукам и ногам человека в форме суперкарго. Голова второго террориста, ритмично стуча по порогам герметичных дверей, оставляя за собой кровавый след, волочилась по полу корабля. И не было понятно, то ли обилие крови – результат задержания бандита, то ли результат неправильной транспортировки.
– Стой, раз-два, – скомандовал я, высовываясь из укрытия. – Это еще что за фрукт?
– Пытался заложить бомбу на корабле, – ответил один из бойцов. – Не успел…
– Живой? – поинтересовался я.
– Живой, – подтвердил десантник. – Только оглушен.
– Вы его хоть обыскали? – спросил я, тыкая пленника носком сапога скафандра, как это показывают в старых фильмах, когда главный герой, завалив какого-нибудь монстра, пытается удостовериться в смерти оного.
– Парализатор, дистанционный взрыватель, и всякая мелочь, – отрапортовал диверсант.
– Отлично, – улыбнулся я. – Тащите его обратно, и этих двоих прихватите. Взлетаем.
– Товарищ рейд-полковник! А нам, разве, не следует сообщить о происшествии?
– Это кто тут у нас такой умный выискался? – нахмурился я. – Происшествие предполагает наличие следов этого происшествия, а именно – тело, или орудие преступления. На худой конец – свидетели. Тело есть? Тела нету – один террорист выбросился в космос, второй полетит с нами. Свидетелей нет. У нас все живы, только двое временно парализованных. Можно считать, никакого происшествия не было. Грузите тела, и поменьше думайте.
На борту десантника я отыскал Жаклин, сидевшую в кают-компании с голокнигой. Бездельничает. Да и чего ей напрягаться? По первоначальному расписанию ее роль во всем этом мероприятии наступит едва ли не в конце. Я сел в соседнее кресло.
– Что читаешь?
– Константин Костин, «402 метра», – девушка повернула проектор, чтобы я смог увидеть обложку книги.
Название, как, наверно, и все прочее, было написано на старорусском, то есть я смог лишь разглядеть знакомые буквы – не более. Если бы фундаментом, базой для Универсального Космического языка послужил бы какой-либо другой древний язык – я бы и букв знакомых, скорее всего, не увидел бы. Наверно, серьезными ребятами были в свое время эти русские, раз их всех языков, существовавших до Анархии 2992 года, хоть и в сильно измененном состоянии, но дошел именно их.