Последний подарок Потемкина - стр. 28
– Нету? А что же есть?
– Мужское братство есть и круговая кровавая порука.
– Вот и я о том, что кровавая…
– Так они же воины, а где война там и кровь, извини уж за прописную истину, Катюша.
Екатерина задумалась. Лицо ее постепенно просветлело. Лоб разгладился. Все-таки незаурядная была женщина.
– А ведь ты прав, Потёмкин. У воинов, на смерть идущих, безусловно, братство своего рода, братство смертников. Оттого-то бабы по военным с ума сходят – запах их скорой смерти чуют. Ну и опять же, надежды наивные на защиту свою питают…
– А скажи мне, Гриша, – глаза ее брызнули голубым любопытством, – а как же солдаты всё ж таки обходятся… ну, без баб в армии. Никогда не думала об этом, а ведь загадка…
– Да я и сам не знаю, Матушка, мистерия это и для меня, – пожал плечами Потёмкин и сделал одну из своих невинных физиономий, – обходятся как-то.
– Ах ты, негодник! – расхохоталась она и легонько толкнула его веером в плечо. – А Сечь мы распустим без промедлений. Мне и пугачёвских казаков хватило. А ведь сколько к нему тех же запорожцев-то набежало, прямо как мухи на мёд летели. Ты что думаешь, я не знаю, как меня казаки кличут? Клятой Катькой – слыхал, небось…
Глаза ее опять стали сереть, и линия подбородка окаменела.
– Мне князь Волконский, председатель следственной комиссии, поведал, что план у пугачёвских подлецов был – идти на воссоединение с Сечью! Ты представляешь, Потёмкин, что было бы, случись воссоединение это?
– Представляю, матушка.
– Боюсь, что не до конца!
– Да ты не того боись! – заревел он вдруг грубым бычьим голосом, вставая во весь свой гигантский рост, доведенный до исступления этим, как ему казалось, чисто остзейским занудством. – Не того ты боишься, Катюша, не того… – всё ж таки взяв себя в руки, заговорил он громко и проникновенно, – ты вот всё своими немецкими мозгами анализируешь корни «бунта русского»… пытаешься понять первопричину пугачёвского «злодейского намерения»… И везде тебе видятся происки оппозиционеров тайных! Из дворян али из масонов, из агентов иностранных… А все, быть может, гораздо проще, примитивнее, Екатерина Алексеевна, – добавил он уже почти шепотом, – а ну как суть дела – в красивом мифе, в самом феномене самозванства?
Пугачёв-то ведь обольщал народ наш, столь охочий до сказок, «несбыточными и мечтательными выгодами» под видом государя Петра III, не так ли?
– Так! – холодно подтвердила она.
– Государя, понимаешь, Катя, а не самого себя! Ведь у нас самозванцы да бывшие императоры – завсегда живой укор. Равно как и угроза постоянная своим преемникам. Воскресших царей мы так любим, что они ажно из могил восстают с завидной регулярностью! Тебе не кажется, Екатерина Алексеевна, что, может, страна у нас такая? Народ такой, специфический…