Последний несчастный - стр. 4
Ну и в-четвертых – колоссальное количество времени и сил миссис Уилтон посвящала идеальному воспитанию сына…
Которое она понимала исключительно как тотальный контроль.
Глава 2. Отчаяние
И поэтому с каждым годом у Честера все чаще и чаще появлялось физическое ощущение удушья.
Мать в его отсутствие наводила порядок в его комнате, попутно роясь в вещах. Под разными предлогами выпытывала пароли от аккаунтов в соцсетях. Сама ежедневно отвозила его в школу и встречала после уроков. Сама выбирала одежду – например, для учебы считался подходящим исключительно классический костюм с пиджаком и галстуком. Ежедневно проверяла домашнее задание и содержимое сумки – разумеется, сшитой в стиле классического делового портфеля…
День Честера был расписан по минутам: школа, занятия большим теннисом с персональным тренером, игрой на фортепиано с персональным преподавателем, иностранными языками – французским и немецким – с персональными репетиторами. Возможные претенденты на роль друзей проходили строгую оценку миссис Уилтон: и либо отвергались сразу, либо, что случалось крайне редко, все же «утверждались» – но вскоре «отваливались» сами, поскольку времени на общение с ними в таком плотном графике у Честера просто не оставалось. А к подростковому возрасту «проблема» рассосалась сама собой: претенденты постепенно перестали и появляться…
Ну, а венцом всей этой системы воспитания был, разумеется, «родительский контроль» – во всех его возможных проявлениях: и в виде ограничения просмотра и скачивания контента на смартфоне и ноутбуке, запрета на доступ к большинству интернет-порталов и сайтов, и в виде отслеживания местонахождения. Приложение работало по принципу «семейной группы» – по которому ограничения на гаджеты ребенка устанавливаются со смартфона родителя, и поэтому обойти контроль – изменить настройки, создать другой аккаунт или отключить – было невозможно. Все, что мог Честер – иногда просто выключить смартфон, при этом осознавая, что такой поступок грозит ему вечерним допросом с долгими, выматывающими душу объяснениями и оправданиями…
Сначала, в младших классах, чтобы попасть на «запрещенные» интернет-ресурсы, он просил смартфоны у приятелей; но с годами это вызывало все большее раздражение – и у тех, кто одалживал, и у него самого. К тому же таким образом всей школе стало известно, что самая жесткая форма «родительского контроля» установлена именно у Честера. Этот факт вызывал разные реакции – от презрения до жалости, что, конечно, очень усложняло отношения со сверстниками и вообще существование в школе. Совсем изгоем в своей подростковой иерархии он все-таки не был – сказывался авторитет отца, которого в городе искренне уважали; но и активно дружить и сближаться с ним либо опасались, либо считали занятием слишком сложным и утомительным. В результате чаще всего он пребывал в молчаливом и мрачном одиночестве. На дальней периферии – как физически, так и в смысле вовлеченности в дела и заботы одноклассников. И знал, что многие еще и втайне смеются над его матерью, называя ее «душнилой» и «застрявшей в 18 веке»…