Последний мужчина - стр. 54
– Не знаю, – всё ещё растерянно, не готовый к диалогу с такой собеседницей, выдавил Сергей.
– Значит, убить человека – не самое страшное. А если так, раз ему отпущено время для прощения, смерть не положена. Да не каждый воспользуется им.
– Что же ему положено? И что может быть страшнее убийства?
– Приучились же убийства связывать со мной! – в голосе послышалось возмущение. – Как говорится в одном фильме – «вжик… и ты на небесах». – Впрочем, далеко не все. Мне же приятнее, когда прихожу к естественной кончине. Никаких тебе неожиданностей. Ковыляю, так сказать, вдоль очереди. Некоторым помогаю продвинуться вперёд, хе-хе. А другие сами просят, хватают и хватают. Раз чуть косу не вырвали. Да ты и сам видел.
– Ничего я не видел!
– Да? Ну так всё впереди… Ведь ковыляю-то не одна. Целый хвост бесов… даже вперёд выскакивают. Оттого человек и видит их перед самой смертью. Тьфу, передо мной. Закон природы, – она вздохнула, – увидеть тех, кто ждёт тебя там. – Голос на мгновение умолк. – Не все выдерживают, между прочим. Так что случайная смерть в некотором роде терпимее, – она снова вздохнула.
– А что, – изо всех сил стараясь подавить страх, спросил Сергей, – те ждут всех? И только они?
– Всех. Не одни, конечно. Но надежды мало. Ведь там можно надеяться только на остывшую жизнь, убитую вами. А холод – помощник в сохранения тела, а не души. – Она замолчала.
– Да вы никак переживаете? – чуть погодя с удивлением выдавил Сергей.
– Приятного мало. Сказала же: холодно. Костра не развести.
– Вам-то что? Знаете заранее, видели миллионы раз…
– Да одинакового раза-то не было. Привыкнуть не могу. Вы ведь ещё те твари, каждый по-своему. А гоготать, как эти… что идут со мной, не способны. Жаль мне вас. Все знаете, извещены, а валите в одну сторону. Скопом, гуртом, будто слепые.
– В какую одну?
– Сытости, сытости, тёпленький мой. А пресыщаясь, требуете ещё. Али не так?
– Что ж плохого?
– Так ведь отнято у кого-то, рвёте зубами у других. Поди, и сам замечал – вроде двое одинаково симпатичны, слова правильные, а зубы разные. У одного клыкастее. Ясно же. Дом побольше оттого, что кто-то спит в сарае… Закон неотменим! Сколько ни убеждай себя, будто трудом праведным… эх-хе-хе…
– Многие заработали!
– Ну, ну. Я-то считала, что с мозгами. Всерьёз так думаешь?
– Если честно, нет.
– Тогда не ошиблась. Успокоил.
– Но можно и понять – просто… условия жизни… все стараются сделать их лучше. И я хочу, чтобы дети мои не голодали, не жили в бараках. И остальные так. Что плохого?
– Да ведь и так не голодают. И живут в тепле, – раздражённо среагировал голос. – Нет, вы хотите, чтоб ели слаще, чем чужие, а имели больше, чем соседские! Да и многое ещё не помешало бы, правда ведь? Хе-хе, – опять ухмыльнулась она.