Последний министр – 3 - стр. 2
Понятно, что депутаты, мягко говоря, чувствовали себя не в своей тарелке. И, ещё до того, как сесть в камеры одной из самых жёстких тюрьм начала двадцатого века, большинство этих господ оказалось морально и в некотором роде физически сломлены (не были бы сломленные, так наверняка продолжили бы сопротивляться в Думском зале).
Замёрзшие.
Продрогшие.
В добавок униженные.
Со всех сторон на их головы сыпется брань.
Где революционный настрой? Нет его больше. Им бы вместо того чтобы речи в Думе с трибуны отжигать, чего-нибудь горячительного выпить… но не выйдет, господа хорошие.
В общем то, каждый из них прямо сейчас получал то, чего так долго выпрашивал.
Хорошего такого подсрачника.
Как говорится – напросился.
Понятно, что Протопопов приказал Феде чутка притормозить, дабы дождаться, когда красавцев заведут в здание тюрьмы. Но потом увидел Курлова.
– Федя, нагони ка Павла Григорьевича, – распорядился министр.
Федя кивнул, подъехал к Курлову.
Тот завидев знакомый броневик ту же приветственно вскинул руку.
– Александр Дмитриевич, я думал вы хоть на Набережную реки Мойка заедете, переодеться, – сказал генерал улыбаясь, когда Протопопов пригласил его сесть в машину.
– Дерьмово выгляжу, хочешь сказать?
– Ну-у-у, как как есть вроде бы говорю.
– Ты тоже не лучше выглянешь. Но ничего Павел Григорьевич, ради такого дела и в дранных тряпках походить не западло.
– Вот тоже так думаю, – согласился охотно Курлов, усаживаясь на твёрдом сиденье броневика.
– Вы мне лучше скажите, как народ этот парад на улицах встретил? – осведомился Протопопов.
– Ну как? Так. Сначала присматривались долго, шептались, удивлялись и даже изумлялись, а потом когда узнали в чем дело – пошло поехало… в общем то теперь вы сами видите, что происходит, Александр Дмитриевич. Сие господа народные избранники совершенно не оправдали возлагаемых на них надежд.
– Лихо подмечено, Павел Григорьевич, тебя хоть на цитаты разбирай.
– На самом деле, Александр Дмитриевич, я уже жду не дождусь, когда мы наших думцев в тюрьму спрячем, а то среди народа настроения больно неспокойные.
Народ, как уже видел Протопопов был действительно настроен к арестантам крайне недружелюбно и дело тут не только в бросаемых яйцах (это то само по себе не представляет реальных угроз). Нет, были среди толпы такие, кто оказался не прочь устроить свой самосуд над арестантами. Понятно, что от угроз к делу им перейти никто не даст, но господам арестованным об этом знать вовсе не обязательно.
– Такой вопрос, Александр Дмитриевич, – вернул внимание министра внутренних дел Курлов. – Как мы всю эту кодлу размещать в тюрьме будем?