Последний койот - стр. 50
Впрочем, одна новость, прозвучавшая после сообщения о положении на дорогах, привлекла его внимание. Обитавший в городском аквариуме в Сан-Педро осьминог вырвал щупальцами трубу из цистерны, обеспечивавшей циркуляцию воды в аквариуме. Вода вытекла, и осьминог умер. Активисты из организаций, боровшихся за сохранность окружающей среды, назвали это самоубийством. По их мнению, осьминог таким радикальным способом выразил протест против своего содержания в неволе. «Подобное только в Лос-Анджелесе возможно», – мрачно подумал Босх, выключая радио. Это такое жуткое, неприспособленное для жизни место, что даже морская тварь не выдержала и убила себя.
Потом Босх отправился в душ и долго стоял под его упругими струями, зажмурившись и подставляя падающей сверху воде лицо. Заканчивая бриться перед зеркалом в ванной, он снова отметил набрякшие мешки под глазами. Сейчас они казались ему даже более заметными, чем прежде, и отлично гармонировали с покрасневшими от недосыпа и вчерашней выпивки глазами.
Он положил бритву на край раковины и наклонился к зеркалу. Кожа была сероватой, как изготовленная из вторичного сырья бумажная тарелка. Оценивая мысленно свою внешность, он подумал, что когда-то считался весьма привлекательным мужчиной. Но больше таковым не является. Теперь он выглядел как сломленный и основательно потрепанный жизнью неудачник. Казалось, прожитые годы все ниже пригибали его к земле. Босх подумал, что сейчас напоминает одного из тех одиноких стариков, которых находят в постели мертвыми. Тех, что живут в полуразрушенных, загаженных домах или вообще не имеют определенного места жительства и ночуют в картонных коробках. Вот и он, Босх, больше походит на мертвеца, нежели на живого человека.
Он открыл аптечку со встроенным в дверцу зеркалом, и отражение исчезло. Исследовав содержимое стеклянных полочек, он наконец нашел то, что искал. Взяв флакончик мурина, Босх закапал в глаза щедрую порцию лекарства, вытер полотенцем заструившиеся по щекам слезы и вышел из ванной, не закрыв шкафчика, чтобы не поддаться искушению снова на себя взглянуть.
Он надел свой лучший, серого цвета, костюм, белую рубашку с воротничком на пуговках и повязал красно-коричневый галстук с узором в виде гладиаторских шлемов. Это был его самый любимый галстук. И самый старый. От времени и частой носки он протерся по краям, но Босх все равно повязывал его два-три раза в неделю. Он купил его десять лет назад, когда только начинал работать в убойном отделе. Он прикрепил галстук к планке рубашки золотым зажимом с номером 187 – принятым в Калифорнии цифровым обозначением убийства. И, закончив одеваться, неожиданно почувствовал, что самообладание постепенно к нему возвращается. Он снова, пусть ненадолго, стал сильным и цельным человеком. Кроме того, в нем возродился былой боевой дух. Иначе говоря, он был готов выйти в большой мир вне зависимости от того, способен ли этот мир его принять.