Последний костер - стр. 24

Эти строки родились в нем уже тогда. Первое, что он сделал, когда пришел в себя – начал напевать эту мелодию. Тогда он во второй раз увидел свою сильную Вигдис плачущей.

На следующей же день они уплыли с того острова. Долгое время плавания Мальфри провалялся в лихорадке, вызванной остаточным действием яда в организме, а когда снова смог встать, то первой песней, которую он исполнил, была новорожденная баллада. И жизнь их тогда круто изменилась, хоть скальд и списал это на предыдущие события. Однако, каждый раз, когда он извлекал тревожно-сладкие звуки из лютни, что-то сильно менялось в и без того сумбурном течении жизни семейной пары. Нет, Мальфри не поэтому редко исполнял ее, но сейчас он чувствовал, что баллада уже ничего не изменит – что-то должно было произойти в скором времени, что-то незримое витало в воздухе, будоражило сознание скальда. Такой была и эта мелодия – резкой, тревожной, сладко-печальной. Таким был сам Мальфри.

Последний удар по струнам – и тишина. Затих даже гогот пьяных моряков в дальнем конце зала. И только взгляд, глаза в глаза, тот взгляд, в котором больше слов, чем в долгом разговоре, такой взгляд, который говорит больше, чем любые слова. Когда люди могут так смотреть, уже никакие слова и не нужны.

Резко поднявшись, Вигдис вышла из зала. Мальфри, откланявшись на все четыре стороны, и даже взглядом не удостоив капитанскую дочку, вышел вслед за женой. Поворот, другой, зайти за угол – и вот он уже попал в ловушку сильных рук. Воительница прижала его к бревенчатой стене, и прищурив глаза вперила яростный взгляд.

– Ты что творишь? – прошипела Вигдис. – Сначала полвечера ворковал с этой смазливой девчонкой, а потом спел её!

– Я знаю, что делаю, – улыбнулся скальд.