Последний конвой. Часть 3 - стр. 31

Транспозиция внутренних органов.

Бог мой, о чем это она так весело щебечет? Ничего не понимаю.

Мишка выстрелил почти в упор, легкое пробито, сердце наверняка задето. Я сам знаю, что это конец. Если бы в больнице или в военном госпитале, может и откачали бы… а посреди пустыни – шансов никаких.

Не удержался, переспросил:

– Что… это?

– Зеркальное расположение внутренних органов. Если объяснить просто, у тебя сердце находится справа, а печень слева. Везунчик!

Несколько секунд честно пытался осмыслить только что произнесенные слова.

У тебя сердце – справа.

Ничего непонятно. Как сердце может быть справа? Оно ведь слева.

Пуля вошла в левую половину груди и это значит…

Черт! Да что она такое говорит?

У меня сердце находится справа? Подожди, а так вообще бывает? Может быть это просто сон? А на самом деле, я все еще валяюсь между двух грузовиков рядом с телом Иваныча, и угасающее сознание цепляется за соломинку, бредит надеждой на спасение и выдумывает всякую ересь.

Справа…

Но если так, тогда есть совсем крошечный шанс…

Забывшись, вдохнул чуть сильнее, и его опять накрыл бесконечный приступ изнуряющего кашля. Словно раскаленный металл плеснул в грудь, опоясал кольцом всепроникающей боли. Сдавил, словно удав кролика. Того и гляди, кишки полезут из ушей.

Нет, это не сон и не горячечный бред. Ни в одном сне не бывает так больно. Значит, еще поживем. Если сердце не задето, значит пока не умираю. А легкие – заживут. Будет, конечно, очень больно. Но боль – ерунда. Можно потерпеть.

Попробовал улыбнуться, но не смог. Мышцы совсем не слушаются, всю рожу перекосило и губы обветрились, покрылись сухой коркой.

Мозг опять пронзило беспокойство. Весь сжался, как перед прыжком в ледяную воду.

– Как… Мишка?

– Да все в порядке с твоим Мишкой, – отмахнулась Лидия Андреевна, – в окно посмотри и сам увидишь.

Легко сказать посмотри…

Попытался повернуть голову и не смог. Тяжелая, словно весит тонну металлолома. Изо всех сил скосил глаза, аж больно стало. Не столько увидел, сколько догадался, позади «скорой» тарахтит УАЗик Чекиста. Само собой вырвалось удивленное восклицание.

– Да-да, ты не ошибся, – смеется Лидия Андреевна, – Мишка теперь личный водитель политрука.

И вновь мозг отказывается понимать смысл произнесенных слов. Как это может быть? Ведь Мишка целил в Геймана, значит, Чекист его должен был арестовать… и расстрелять… перед строем… За попытку помешать выполнению священного долга перед человечеством.

Но вместо этого он назначает его своим личным водителем?

Да как такое может быть?! Что вообще происходит с этим чертовым миром, пока меня в нем нет?