Последний хранитель - стр. 14
– Посмотри, какой здоровый, наверное, думает, что сможет причинить нам вред голыми руками, – проговорил один на каком-то гортанном наречии, указывая на меня мечом. К своему удивлению, я его понимал, как понимал и то, что это совершенно другой язык, чем у встреченных в лесу.
– Вы можете остаться в живых, если сейчас же покинете это место, – предложил я, сближаясь с ними.
– Ха-ха-ха-ха-ха, вы гляньте на него, он еще и угрожает. Альмар, займись им, пока мы пощупаем тех, кто в карете. Ильторн будет доволен. Жаль, конечно, что поводырь сдох, да и драгону было бы чем полакомиться.
С расстояния в десять метров, на которые я приблизился к этим людям, я могу попасть в муху. Я поднял пистолет и быстро произвел четыре выстрела, целясь по коленям, мало ли, может, допросить надо будет. Не обращая внимания на их вой от боли, я подошел к тому, кто был в богатом камзоле с кружевами и вышивкой. Он оказался жив и даже в сознании, у него было пробито бедро с внешней стороны и предплечье, при этом кольца кольчуги, которая была под камзолом, впились в рану. Если не оказать срочную помощь, то, скорее всего, он в ближайшее время умрет от потери крови.
– Кто ты, незнакомец? – спросил он, когда я к нему приблизился.
– Прохожий, кем я еще могу быть, ты пока помолчи, не трать силы, надо тебя перевязать.
Достал аптечку и стал обрабатывать раны.
– Сальма, Сальма, – вдруг прохрипел раненый, дверца кареты открылась, и из нее выглянула заплаканная женщина.
– Ой, Микель, ты жив, слава богам, – запричитала она.
– Помолчи, – оборвал он ее, – подай лучше полотно для перевязки.
Женщина скрылась и через некоторое время подала мне рулон тонкого небеленого полотна.
Я достал тюбик, шприц и вколол мужику обезболивающее, а потом еще и антибиотик, было очень жалко лекарство, но я понимал, что мужик этот не простой, а, скорее всего, из дворян, и не просто заштатный барон. Если уж суждено мне остаться в этом мире, это мой шанс влиться в общество. Ну не готов я ходить за сохой, пусть даже в армию, там я все равно выбьюсь повыше, тем более, как понимаю, тут даже война идет.
Краем глаза увидел, что в себя пришли те, кого отбросила ударом хвоста ящерица, и, пошатываясь, направились к нам. Я уже обработал рану на бедре, забинтовал ее и перешел к ране на предплечье. А тут придется шить. Достал хирургическую иглу и шелковую нить, обработал рану, разломил ампулу лидокаина, полил на рану и быстро зашил.
Пришедшие в себя воины столпились за спиной, наблюдая, что я делаю, из кареты выбрались женщина и маленькая зареванная девочка лет четырех. Раненные мною нападавшие к этому времени уже перестали орать и лишь со страхом наблюдали за нами. Один из воинов осмотрел карету и сказал, что слетело только колесо, и если его надеть, то можно ехать дальше. Приподняли карету, надели колесо, в ящике у кучера нашли даже запасную чеку, уложили раненого в карету и принялись ловить разбежавшихся коней. Я же тем временем подошел к тому, кто управлял зверушкой, откинул капюшон, и на меня уставился череп, обтянутый кожей. Глубоко посаженные глаза были прикрыты пленкой, как у рептилий, вдруг они распахнулись и уставились на меня, даже мурашки по спине побежали, какой-то скрипучий голос произнес: