Последний гвоздь - стр. 49
Хотя, вероятно, это была самая большая комната в доме, на маленькой площади располагалось слишком много вещей. Там было по-своему мило и уютно, но он не мог избавиться от ощущения, что попал в кукольный дом.
Мортен Хейнесен предлагал поехать вместе, но он хотел сам с этим разобраться. Не потому что они не были командой или не могли друг другу помогать. Он был бы только рад. Дело было в том, что в этот день он, в общем и целом, ничем не отличился. Ему нужно что-то, чем он мог бы завоевать их доверие.
Хейнесен уже доверял ему. Но вот другие, Хеммер и Берн сторфф, – не важно, что они говорят, и сколько кивают. Если ему не удастся в скором времени найти интересную зацепку или, по крайней мере, предложить теорию, которая еще никому не приходила в голову, то не пройдет много времени, как они перестанут слушать и начнут принимать собственные решения у него за спиной.
Проблема заключалась в том, что у него было совсем плохо с идеями. Он понятия не имел, что ищет. В глубине души он надеялся получить ответы на блюдечке, едва войдя в дом. Обратить внимание на что-то, что помогло бы ему быстро продвинуться вперед в расследовании так, как они все того желали.
Но обводя взглядом комнату, он ничего такого не замечал. Ничего, кроме горы книг в книжном шкафу, пары пейзажей на стенах, стопки газет, темно-синего тканевого дивана, просиженного кресла перед телевизором и цветочных горшков на подоконниках.
Может, с ним что-то не так. Может, тут полно зацепок и ответов, если просто обладаешь способностью анализировать увиденное.
Как то обстоятельство, что в книжном шкафу по большей части стояла публицистическая литература и биографии и не было практически ничего художественного. Хорошо известно, что женщины читают больше художественной литературы, чем мужчины. Но знак ли это того, что Клинге избавился от всех книг жены? И значило ли это, что он горевал о ней не так сильно, как хотел продемонстрировать? Вел ли он просто-напросто двойную жизнь с другими женщинами? Или так вышло, что его жена не интересовалась художественной литературой? А прежде всего – имело ли это хоть какое-то значение для расследования?
Ответ состоял в том, что он понятия не имел. Все представляло собой лишь большой поток информации, который только усиливал его головную боль и вводил в еще больший стресс.
В глубине души так он ощущал себя на протяжении всей карьеры в полиции, но еще никогда это не проявлялось настолько ярко. То, как, например, в отличие от шведского следователя Фабиана Риска, в нем отсутствовало стремление любой ценой раскрыть дело и добиться ареста преступника. Конечно, он тоже хотел, чтобы виновный получил наказание. Но не это было в центре его внимания все годы. Вместо этого он был озабочен тем, чтобы сделать все правильно и постараться никому не перейти дорогу, чтобы в будущем добиться повышения.