Последний гвоздь - стр. 39
– Он имеет в виду разводной ключ, – сказала Коморовски.
– Совершенно верно, и как это произошло, нам пока неизвестно, – пожал плечами Фриис.
– А потом? Что он сделал потом?
– Ну, он привязал веревку к одной из верхних ножек кровати и вокруг своей шеи. В конце он просто сел, и в таком положении мы его и нашли.
Несмотря на то, что это было совершенно немыслимо, объяснение звучало довольно правдоподобно. Да и почему такое действительно не могло случиться? Что ему на самом деле взбрело в голову? Что кто-то что-то скрывает? Все они знали, что Теодору долгое время было плохо. Но то, что он настолько отчаялся, что втайне совершил все приготовления, чтобы наконец довести дело до конца, стало для всех в тюрьме шоком.
– У вас есть еще вопросы? – продолжил Фриис.
Фабиан покачал головой. Его переполняли вопросы, но он не мог сформулировать ни один, поэтому взял за руку Соню с Матильдой и повернулся к двери.
– Мы узнаем больше после самого вскрытия, если есть еще что-то. Так вот обстоит дело. Так что лучше дождаться его результатов.
– Конечно. – Коморовски пожала Фриису руку. – Договорились.
То ли дело было в руке Флемминга Фрииса, которая начала трястись, или в немного нервном взгляде врача. Или в едва заметном изменении тона голоса.
– Хорошо, тогда договорились.
Так или иначе, внутри него включились все сигналы тревоги и призвали его остановиться и вновь обернуться.
– Дорогой, что такое? – услышал он за спиной голос Сони. – Нам пора.
Но он был не в силах реагировать на ее слова. Сейчас. Это слишком важно.
– Извините, но разве вскрытие еще не проводилось? Ведь прошло больше трех суток.
– Проводилось, но только клиническое. Для полной уверенности нужна еще судмедэкспертиза.
– О’кей, – перебил Фабиан. – Но в таком случае считаю, что лучше ее провести в Швеции. Так что мое предложение – мы забираем Теодора.
– Увы, это невозможно, – покачал головой Фриис и снова поправил очки. – Его экспертиза должна быть проведена здесь в…
– Нет, он пробыл у вас уже достаточно долго. – Он зашел обратно в помещение. – И я говорю не только о последних сутках, а о последнем месяце целиком. Целый месяц, когда вы не могли предъявить ни одного конкретного аргумента, почему суд откладывается. Не так ли, Ядвига, разве не так? – Он повернулся к Коморовски, которая кивнула в ответ.
– Да, но тут дело больше в прокуроре. Не в…
– Прошу прощения, но мне насрать на то, в ком тут дело. С меня хватит. Слышите? Все, хватит! – Он направился к носилкам и услышал, как заплакала Матильда, а Соня стала ее утешать. Но несмотря на то, что уже слишком поздно, другого пути не было.