Последний Фронтир. Путь воина - стр. 19
Только не убей, не убей…
- И еще и потратить часть успела…
При каждом касании носка его ботинка Белинда мысленно визжала от ужаса, ожидая, что сейчас – вот прямо сейчас – внутри треснет и вопьется в плоть одна из костей… И тогда все – внутреннее кровотечение, тогда она не сможет двигаться, тогда навсегда, быть может, останется калекой. Холодно. Ей почему-то становилось все холоднее – открыта дверь? Воображение играло с ней злую шутку – это все не с ней, это сон, ужасный сон… Вот только во сне не бывает так больно, она бы давно уже проснулась. И тогда в мозг заново врывалась реальность – ее нашли, догнали, ее сейчас убьют.
- Не бей…
- Что?
- Не бей!
- Сипишь еще, пакость мерзостная? А не сипела, когда больше штуки баксов потратила? Сама зарабатывала их?
- Не бей…
К этому времени она уже лежала на полу с разбитым ртом, носом, отекшими веками и распухшим, как ей ощущалось, телом. От боли ни вдохнуть, ни выдохнуть, а запал Килли все не спадал, хотя теперь он ее уже, кажется, не бил – зло перебрасывался фразами с друганами, решая, что делать дальше – оставить в живых или прикончить?
- Она нас знает. Донесет…
- И пусть доносит. Кому ей доносить?
- Сама вернется, чтобы мстить. Бабы - они такие…
И громкий хохот сразу после.
- Бабы? Да ты посмотри на эту бабу – это месиво! Она уже не встанет!
- Ну, смотри. Сам знаешь. Я б ее прикончил…
В какой-то момент прямо над ее пульсирующим ухом раздался звук, которого Белинда боялась больше всего на свете, – щелчок взведенного курка. Со стоном она скрутилась на полу, прижимая ладони к окровавленному лицу, попыталась поджать колени к животу, раствориться в этой ненавистной комнате - не быть, не жить, не существовать.
Как все свелось к этому? Как она очутилась в подобной ситуации, ведь о таком пишут желтые газеты и показывают второсортные каналы – когда мужчина бьет свою женщину… Такого не бывает на самом деле, не должно быть, нет – они ведь любили друг друга…
- Килли…
- Что, моя лапочка? Что-то хочешь мне сказать?
Близкий шепот, радостный. Шепот совсем не того человека, которого она когда-то знала.
- Я ведь…
- Что, моя хорошая?
- Я ведь… - горло жгло огнем; легкие заходились шершавым кашлем, - тебя…
- Что – меня?
- Любила…
- Да что ты? И потому сперла мои деньги?
- Наши…
- Наши?!
Он хохотал нечеловечески, и не единый звук в этом смехе не предвещал ей пощады.
- Килли… не убивай…
Тишина. Гробовое молчание.
- Не убивай… - одинокий и жалкий сип, никем не услышанный во Вселенной. Где же Создатель? Где же его помощь, когда она так нужна? Где… кто-нибудь?