Последний день СССР. Свидетельство очевидца - стр. 11

Даже наиболее информированный многолетний председатель КГБ Ю. В. Андропов, который тоже «хотел перемен» на свой лад, должен был дождаться «звездного часа» практически перед смертью для того, чтобы, сменив Брежнева, начать задавать вслух риторические вопросы о состоянии страны и разумности избранного пути. В это же время он исподволь готовил эшелон преемников, которые должны были заменить вымиравшее поколение, прошедшее сталинскую школу.

В воздухе повеяло будущей перестройкой, хотя само это слово еще не родилось, ее проект и программа не были сформулированы и имя того, кто ее возглавит и начнет осуществлять, было неизвестно никому, включая его самого.

Чтобы обновить кровь, застоявшуюся в номеклатурной и развращенной в брежневские годы коррупцией Москве, Андропов призвал из провинции новые фигуры – Н. И. Рыжкова, Е. К. Лигачева. Но выбор главного наследника пал на приглянувшегося ему молодого ставропольского секретаря крайкома Михаила Горбачева, на которого он недвусмысленно указал пальцем в своем предсмертном послании к Политбюро. Разумеется, главный чекист страны, посвятивший в значительной степени свои годы на Лубянке выявлению и преследованию диссидентов, не мог вообразить, что он советует вручить ключи от советского режима тому, кто станет его могильщиком.

Скоропалительная смерть Черненко сорвала планы остальных кремлевских долгожителей выторговать для себя и своих детей хотя бы еще несколько лет безмятежного пребывания во власти. После этого помешать приходу Горбачева на пост генсека уже ничто не могло. В его пользу говорили не только возраст, позволявший надеяться, что сезонные похороны на Красной площади прекратятся, но и посмертная рекомендация Андропова, которая должна была нейтрализовать возможные сомнения со стороны «органов».

Молодой и энергичный аппаратчик на этом посту олицетворял долгожданную смену поколений и был призван придать новые силы «уставшему режиму» и, таким образом, продлить жизнь и вернуть авторитет пораженной склерозом системе. В его пользу говорила его безупречно-плакатная анкета кандидата на должность главы коммунистического режима: рабоче-крестянское происхождение, отличная учеба в школе, орден за трудовые заслуги, престижный университетский диплом и, наконец, яркая комсомольско-партийная карьера. Как говорится, чего ж вам боле?

Всесильным партийным аппаратом он воспринимался как потенциально безопасный новичок, не успевший после своего недавнего переезда из Ставрополя в Москву обрасти столичными связями и покровителями, которого можно будет долгое время обучать и кем, стало быть, можно манипулировать.