Последний день лета - стр. 60
Крюгер покосился в сторону причала, неподалеку от которого кучковались учителя, рывком поставил Пуха на ноги и быстро сказал:
– Завязывай ныть, понял? Щас Васильевна услышит и отправит тебя домой к свиньям собачьим, обосрешь нам всем экскурсию.
Он, кажется, успел забыть о том, что еще недавно считал поездку в Танаис дурацкой затеей.
– Ольга Васильевна-а-а! Скорее сюда! Аркаша покалечился! Кто-нибудь, вызовите скорую! Ребята! На помощь!
Сраный Питон.
– Убью засранца, – выразил общее мнение Крюгер.
Конечно же, Ольга Васильевна уже бежала к ним прямо по газону – перепуганные глаза, покосившаяся прическа, несколько отличниц-прилипал в кильватере. Пух сориентировался в ситуации и засунул порезанную ладонь в карман, поморщившись от боли, – после этого он сделал большие глаза и с наигранным удивлением уставился на учительницу истории. Питон суетился на периферии зрения, размахивал руками и всем своим видом изображал ужас и беспокойство за одноклассника.
– Чупров, не говори глупостей, я в полном порядке!.. Ой, доброе утро, Ольга Васильевна!
Аркаша старался не кривиться: что бы там ни говорил Крюгер, порезы казались глубокими и ощутимо болели. Кроме того, непонятно, в какой дряни валялась бутылка и кто ее до этого мусолил, – Пух разом вспомнил все мамины рассказы о страшном Заражении Крови, от которого можно было умереть.
Запыхавшаяся историчка остановилась в шаге от пострадавшего и с подозрением его оглядела – так, успел подумать Аркаша, наверняка рассматривали злодеи «Стальную крысу» Джеймса ди Гриза в романах Гарри Гаррисона. Перед Ольгой Васильевной стояла дилемма. Существовала вероятность, что Худородов действительно поранился, но скрывает это, чтобы попасть на экскурсию. С равной долей вероятности этот хитрый восьмиклассник мог над ней издеваться в рамках какой-нибудь очередной шутки – точнее, как было принято говорить у ее подопечных, прикола. Крутившийся неподалеку Петренко выглядел озабоченным – историчка не могла этого знать, но Степа думал, что, возможно, скрывать порезы Пуха было не такой уж хорошей идеей. Экскурсия экскурсией, но вдруг Аркаша занесет что-нибудь в рану, ему ампутируют руку, а он, Новенький, никогда в жизни себе этого не простит.