Последний часовой - стр. 54
– Ладно, – махнул рукой Орлов. – Мы отвлеклись. Конечно, никакой военной помощи не ожидалось. Но после захвата власти братья гарантировали нам дипломатическое признание и поддержку в печати. Газеты, журналы…
– Это уже есть. Визг от Лондона до Парижа. Вы герои, а поскольку все просрали, то еще и мученики.
– Мы и есть герои. – Мишель развернул плечи.
– А по-моему, недоумки.
– Ты меня оскорблять пришел?
– Нет. С первым вопросом все. Теперь скажи… это уже для меня лично… много покойный государь знал о заговоре?
Несколько мгновений Орлов молчал, внимательно глядя в лицо гостя. Отошел к окну. Потом снова вернулся, но не сел на кровать, а оперся спиной о стол.
– Если я скажу, ты не поверишь, – наконец промолвил он. – Государь знал все.
Повисла пауза. Александр Христофорович, кажется, не вполне понял услышанное.
– Все, – повторил Мишель.
Им принесли чай, но собеседники даже не взглянули на надзирателя, стелившего белую скатерть и расставлявшего красивые чашки с пасторальными видами.
– Надо же, не щербатые! – рассмеялся Орлов, беря одну в руку. – Право, тебя уважают!
Бенкендорф продолжал сосредоточенно молчать. Нити заговора, которые уже почти связались у него в голове, вновь порвались.
– Шура, очнись! – Мишель помахал у него перед носом ладонью. – Все, что я делал в последние десять лет, я делал по точному желанию нашего Ангела.
Александру Христофоровичу показалось, что потолок качнулся, как на корабле.
– Но почему же ты тогда ничего не говорил? – не поверил он. – Сидишь тут, кормишь крыс, новый государь называет тебя предателем…
– Ты опять ничего не понял, – покачал головой Орлов. – Считаешь меня осведомителем вроде Витта или Шервуда?
– Но ты сказал: по точному желанию императора…
– Да, и от своих слов не отрекаюсь, – кивнул арестант. – Но все не так прямо и явственно. Послушай…
Он вздохнул, глубоко, со всхлипом. Отвернулся в сторону, пряча маслено заблестевшие лаза.
– Я сам не сразу понял… Я служил при государе и думал, будто он очень привязан ко мне. Его вовсе не пугали те мысли, которые потом сочли «слишком свободными» и за которые меня… выставили. Ах, если бы ты только мог себе представить, что это был за человек! Истинный благодетель. Свет отечества.
Александр Христофорович передернул плечами. Его отношения с Ангелом были другого сорта.
– И вот, – продолжал Мишель, кулаком размазав влагу по щекам, – служу я себе и вижу, что мои представления о государственных персонах совсем неверные. Нет ни права, ни лева, ни либералов, ни консерваторов. А есть те, кого хочет видеть государь. Он приказал Сперанскому подготовить проекты преобразований в модном духе, приказал встать во главе отечественных масонов. Все зашумели: держи его, якобинец! А тот просто бумажный червячок. С Аракчеевым еще смешнее. Знаешь ли ты, что он на коленях просил императора не вводить военные поселения? Доказывал их разорительность? Но Александр велел, и вот наш граф – Змей в полном смысле слова. А еще Ангел приказал ему составить проект освобождения крестьян, и вот незадача – это самый разумный и самый щедрый, скажу тебе, план – с землей и без выкупа.