Последний бастион - стр. 7
– Что же вы слушали? – Княгинин ощутил, как нарастает в нем враждебность к этой женщине. Не слишком ли она самоуверенна в своих суждениях? Не мешало бы ее проучить, сбить спесь.
– Я слушала увертюру «Эгмонт» Людвига Ван Бетховена. Скажите, Георгий Валентинович, вам известна история создания этого произведения, чему оно посвящено?
– Вы еще спросите, а известен ли мне кто такой Людвиг Ван Бетховен?
– Возможно, и спрошу. Так вот, история, положенная в основу музыкального произведения, одновременно героическая и трагическая. В ней рассказывается о судьбе графа Эгмонта, который погибает за свое дело – достижение независимости от испанцев, но его соратникам удается заставить оккупантов признать ее. Я понимаю, как трудно совместить такие две линии. Но в этом и заключается искусство исполнения. Как вы знаете, Георгий Валентинович, увертюра начинается медленным вступлением. Как и в «Патетической сонате», здесь даны две резко контрастные темы. Первая из них, аккордовая, звучит торжественно, властно. Низкий регистр, минорный лад придают ей мрачную, зловещую окраску. В оркестре ее исполняют струнные инструменты. Вторую тему «запевает» гобой, к которому присоединяются другие деревянные духовые инструменты, а затем и струнные. Это очень трудный момент; как в одном звучание показать две интонации. И у вас я этого не увидела, все звучит как-то одинаково. А это не соответствует замыслу композитора. Да и в целом увертюра в вашем исполнении исполняется чрезмерно сладковато, между тем, главная партия имеет волевой, героический характер. Она изложена в фа миноре. Сила и энергия ее постепенно возрастают. А что у вас, она становится все более приторной. Где-то в середине мне захотелось уйти.
– Так ушли бы, желания надо выполнять, – язвительно произнес Княгинин.
– Некоторые, между прочим, покинули зал. Ни я одна ощутила эту фальшь интерпретации, чрезмерную и ничем неоправданную приторность исполнения. Но меня в данном случае волнует даже не это, в конце-то концов, не вы одни исполняете это произведение, можно послушать другой оркестр. Меня взволновало другое, почему так получилось, что такой известный дирижер и руководитель оркестра, как вы, так извратили, я бы даже сказала, упростили свое исполнение?
– И почему же?
– Думаю, ответ на этот вопрос имеет прямое отношение к теме нашего сегодняшнего разговора. Игра человека отражает внутреннее состояние его души, как он живет, что думает, чувствует, делает. Это некий концентрат, хотя многие этого не осознают. И если внутри сплошное благополучие, если музыканта переполняет довольство от своей жизни, то он даже самое трагическое произведение будет исполнять, словно популярный шлягер. Так оно и часто происходит.