Последний альбом - стр. 13
Но там было совсем другое. Знаете, есть такое избитое выражение: коллективное сновидение. Как иногда рассказывают про концерт или фильм: «Мы погрузились в другую реальность и вынырнули оттуда, только когда зажегся свет, и до самого дома шли как в тумане, будто только что очнулись от коллективного сна».
Но мы не спали. Мы словно заблудились, только не во тьме, а в ярком свете. Ослепительное солнце сквозь окна, дымовая завеса сигарет и косяков; в воздухе пляшут пылинки, точно живые, как мошки или атомы, серебристые искорки в золоте света. Все мечется, трепещет, даже лиц друг друга не различить, лишь свет и дым. Слышишь музыку и следуешь за ней. Глубокий голос Лесли и хрупкий тенор Джулиана; Джон касается лишь самого края тарелок, высекая тонкий серебряный перезвон. Бас Эштона. Я со своей мандолиной, которую сам собрал и настроил. И стенания Лесли пробирают до дрожи, до полуобморока…
Гитара Джулиана. Его самого не видно – он там, где сгустилась тень, на заднем плане, вдали от окон. Клянусь, я его и сейчас слышу. Есть у Дэйви Грэма такая вещица, «Энджи», знаменитая гитарная тема, очень трудная в исполнении. Каждый новичок, только взявшись за инструмент, пытается ее осилить, но вот что я вам скажу: не тут-то было. Тут никакие видео на YouTube, никакие уроки игры на гитаре не помогут, никакой мастер-класс Джимми Пейджа. А Джулиан ее освоил еще в школе. Помню, я дико впечатлился, но и завидовал ему до потери пульса.
Готов поклясться, Джулиан играл ее лучше самого Грэма, лучше всех. Он настраивал свой «гибсон» до ультразвука, который не слышал никто, кроме него самого; его гитару ни с чем не перепутаешь. Остальные просто тянулись за ней, как слепые за поводырем.
Репетиционный зал воспринимался как пространство вне истории. Тут не было того неприятного ощущения вторжения в чужие владения, которое преследовало меня в других комнатах Уайлдинг-холла. Какой бы ни была история гостиной, она принадлежала нам. Мы ее сотворили, оставили след. Иногда мне кажется, что мы должны были там остаться, по-прежнему играть вместе. Если бы не то происшествие…
Лесли
Джулиан дал мне почитать книжку. Это когда мы с ним уже познакомились ближе, примерно через неделю после прибытия.
Иногда он так смущался. Не любил, когда его трогали. В первый раз, когда он меня поцеловал, я чуть не потеряла сознание. Он, кажется, тоже.
Но если дело касалось вещей, которые его действительно интересовали, он приходил в восторг, прямо как ребенок. На свой потаенный лад – никогда не повышал голос, хотя изредка смеялся. Смех у него был почти безумный и будто бы приносил ему громадное облегчение, как оргазм или чиханье. У Джулиана аж дух захватывало.