Последние саксонцы - стр. 17
О нём ходили анекдотики, которые рисовали его как слабоумного и совсем незнакомого со страной.
Радзивиллы же, если бы даже кто-то из них донимал шляхтича, считались своими, и люди им очень симпатизировали.
Следуя по улице в Антоколе, Толочко, который из-за повреждённой ноги ехал в карете, встретился со старым знакомым, Деркачем, который ехал верхом; он некогда был его слугой, а потом из-за умения приманивать и подражать всяким голосам зверей попал в несвижское охотничье ведомство.
Толочко имел то счастье, что люди, которые когда-то имели с ним дело, сохраняли к нему хорошее расположение.
Заметив его, Деркач прибежал чуть ли не ноги целовать. Человек был немолодой, седой, некрасивый до ужаса, но ловкий, умный, каких мало.
– А ты что тут делаешь? – спросил ротмистр. – Ведь не охоту на улице устраиваешь!
– Дай Боже, чтобы ее не было, и чтобы шляхетского зверья не били, – ответил Деркач, – но кто сейчас знает, куда всё идёт? Меня отправили с важными письмами.
Толочко не мог остановиться на улице, поэтому потащил его с собой на Антокол, расспрашивая по дороге.
– Не хотел бы я быть в шкуре Чарторыйских. Что там станет с Трибуналом, этого я не знаю и не понимаю, но что на князя-канцлера устраивают большие засады, это точно.
– Все-таки не на его особу, – сказал Толочко, – потому что Радзивилл побить побьёт на дороге, но устраивать заговор на жизнь, не его дело.
– Не его, а приятелей вербовать трудно, да и невоможно узнать, что кто делает.
Потом они говорили о разных вещах, но, прибыв в Антокол, где уже нашёл для себя готовое жилье, ротмистр взялся расспрашивать Деркача.
– Ты что-то говорил о канцлере? – спросил он. – Все-таки не покушаются на его жизнь?
Деркач смешался.
– Не буду говорить о том, чего толком не знаю, а что в одно ухо мне влетело, то из другого вылетело. Только определённо то, что он может бояться за свою жизнь. Такая ярость против него.
– Не боится он этого, – сказал Толочко. – Напрасно, этим его князь не потревожит. Имеет и он силы, пожалуй, больше, чем у князя-воеводы, потому что ему в помощь идут войска императрицы и, по-видимому, в дороге.
– Поэтому ему угрожают, – сказал Деркач.
– Где же ты об этом слышал?
Ловчий смутился.
– Отец мой, – сказал он, – не вытягивайте из меня то, о чем я должен молчать, – отпарировал Деркач. – Может, это сплетни, может, очернение.
– Но кто? Что?
Сильно склоняемый Деркач, который уже брался за шапку, только тихо объяснил, что этой новостью повеяло со двора князя из Митавы, но это могли быть сплетни. Больше от него Толочко не добился.
– У нас надеются, – добавил он потихоньку, – что польный гетман даст людей, чтобы избежать осложнений.