Последние дни Венедикта Ерофеева - стр. 16
Мессерер остановил машину. Очень деликатно, незаметно вложил мне в руку деньги, чтобы довезли Ерофеева до дома. Тепло попрощались.
____________
У Веничкиных друзей филологов Люси и Марка «Булгачат» – день рождения их крохотного сына, и Ерофеев просто умоляет пойти меня вместе с ним. А мне как-то не по себе: непривычная обстановка, незнакомые люди…
– А почему их называют «Булгачатами»? – спрашиваю его.
Веничка ответил, что Люся Евдокимова – жена Марка Гринберга – приходится внучатой племянницей Михаилу Булгакову. Поэтому так и называют.
– Теперь я, кажется, понимаю, – говорю ему, – что пьесы Булгакова, которые ты несколько лет назад оставил у Луговской, скорее всего принадлежат им.
Обещаю Ерофееву, что заберу книгу у Майи Л. при условии, что он тут же вернет ее Люсе и Марку.
Все приглашенные встречаются в метро на перроне. Первым вижу Бориса Сорокина[9] с изящным букетом желтых нарциссов. Вслед за ним с двумя персональными бутылками сухого вина в синей холщовой хозяйственной сумке появляется Ерофеев. Сообщает, что вот-вот должны еще появиться Ольга Седакова с Валерой Котовым. Ждем 15–20 минут и, по настоянию Венички, покидаем перрон, несмотря на отчаянное сопротивление Сорокина.
Уже сидя за накрытым столом, Марк, узнав, что мы не дождались Ольгу с Валерой, бросился встречать их к метро.
Вскоре они все появились. Чуть смущенный хозяин дома, бледная, как мне показалось, расстроенная Ольга и, как всегда, улыбающийся Валера, который в честь Венички тут же произнес восторженный тост. В целом все прекрасно: умные, милые, добрые хозяева, интересные разговоры и т. д., и т. д.
Возвращались вчетвером на такси: Ольга с Валерой и я с Веничкой на Флотскую. По дороге Валера даже приостановил машину, чтобы забежать домой и принести нам с Веней на дорогу пачку «Примы».
____________
Невозможно забыть, как ироничен и остроумен был Ерофеев. Он любил шутку, веселую историю, удачный каламбур. Даже самая короткая беседа с ним была всегда праздником. Юмор не покидал его в самых тяжелых ситуациях.
Как многие талантливые люди, он не утратил детской непосредственности. Сегодня, например, рассказывает о своем посещении цирка в 1981 году, куда он пошел со своей знакомой и ее дочкой. Вспомнил, как маленький дрессированный медвежонок все время падал со стула. Рассказывая, сотрясаясь от смеха, никак не мог дойти до финала. Из глаз его катились слезы. Зимой в Абрамцеве (опережая события – 1990 год) как-то попросил покатать его на санках. Попросил заговорщицки: «Только когда стемнеет, чтобы никто не видел».