Последние дни Помпеи - стр. 21
– Нет любовников! – отозвался Главк.
– Нет. У нее душа Весты и пояс Венеры.
– Какие утонченные выражения, – прошептала тень.
– Да это какое-то диво! – воскликнул Главк. – Нельзя ли увидать ее?
– Я сведу тебя к ней сегодня же вечером, – предложил Клавдий, – а покуда…
И он опять стал встряхивать кости.
– К твоим услугам, – отвечал Главк любезно. – Панса, отвернись!
Лепид и Саллюстий стали играть в чет и нечет, а тень наблюдала между тем как Главк с Клавдием мало-помалу погрузились в кости.
– Клянусь Поллуксом! – воскликнул Главк. – Вот уже два раза подряд я выкидываю самые дурные числа (caniculae)!
– Ну а теперь да покровительствует мне Венера! – сказал Клавдий, усердно встряхивая ящик. – О, чудная богиня, благодарю тебя! – прибавил он, выкинув самое крупное число, прозванное в честь этой богини.
– Венера неблагодарна, – сказал Главк весело, – уж я ли не приношу постоянно жертв на ее алтарь!
– Кто играет с Клавдием, – прошептал Лепид, – тот скоро поставит на ставку свой паллиум, как Циркулио у Плавта.
– Бедный Главк! Он слеп, как сама Фортуна, – отвечал Саллюстий также вполголоса.
– Довольно! – объявил Главк. – Я проиграл тридцать сестерций.
– Мне очень жаль, – проговорил Клавдий.
– Какой любезный человек! – воскликнула тень.
– Нечего жалеть! – отвечал Главк. – Удовольствие, которое доставляет мне твой выигрыш, вполне вознаграждает меня за мою потерю.
Разговор оживился и сделался общим. Кувшины с вином заходили вокруг стола, – а гости опять стали расхваливать Иону
– Вместо того, чтобы наблюдать, как загораются звезды, пойдем любоваться на ту, чья красота затмевает звезды, – предложил Лепид.
Клавдий, убедившись, что больше ему не удастся играть в кости, поддержал это предложение, и Главк, хотя и упрашивал гостей, из вежливости, продолжать банкет, но не мог, однако, скрыть, что любопытство его сильно возбуждено похвалами Ионе. И вот решено было всем отправиться (кроме Пансы и тени) в дом красавицы-гречанки. Выпили снова за здоровье Главка, провозгласили тост за Тита, совершили последнее возлияние, надели свои туфли, спустились с лестницы, прошли по освещенному атриуму и, миновав, не боясь укушения, страшную собаку, изображение которой охраняло вход, очутились на освещенных только что поднявшейся луной улицах Помпеи, все еще полных веселой, оживленной толпой.
Прошли мимо квартала ювелиров, сиявшего огнями драгоценных каменьев, выставленных в окнах, и наконец дошли до дверей дома Ионы. Сени сияли рядом ламп. Пурпуровые вышитые драпировки завешивали двери таблиниума, стены которого и мозаичный пол были разукрашены яркими художественными узорами. Под портиком, окружавшим благоухающий виридариум, они застали Иону в кругу очарованных ее поклонников и гостей.