Последние дни Константинополя. Ромеи и турки - стр. 25

– Они опять поругались? – сочувственно спросил Яннис.

– Да, – вздохнул Яков. – Поэтому будет лучше, если ты пойдёшь к Юстинианису, а не я – к отцу.

– Но как же мои сестра и мать… и Анна? – Разговор начал двигаться по кругу.

– Я скажу им, чтобы тебя не ждали, и от твоего имени попрошу у них прощения, – хитро улыбнулся Яков, а Яннис, у которого уже напрочь пропало желание идти в храм, кивнул.

* * *

Сын Георгия Сфрандзиса очень надеялся, что Юстинианис по-прежнему на своём посту, хотя вчера случилось несчастье – командира генуэзцев ранили.

Наверное, мало кто счёл бы ранение удивительным. Скорее уж следовало считать чудом, что ничего подобного не случилось раньше. Только Божьим вмешательством можно было объяснить то, что человек, постоянно подвергавший себя опасности, так долго не получал даже лёгких ран. Предводитель генуэзцев принимал участие в смелой вылазке, когда венецианцы и генуэзцы пытались сжечь турецкий флот в заливе Золотой Рог, но потерпели неудачу и потеряли около сотни убитыми. К тому же Юстинианис вот уже почти два месяца со своими людьми защищал самый опасный участок западных стен.

Под ответственностью Юстинианиса находился отрезок между Шестым и Седьмым холмом14, где в низине протекала речка Ликос. Речка текла по равнине, расстилавшейся перед Городом, а затем ныряла под стены и продолжала течь уже в черте Города, снабжая его водой. На отрезке также было трое ворот: Харисийские, Пятые военные ворота и ворота Святого Романа. Вот почему эта часть стен, где находилось аж четыре входа почти рядом друг с другом, считалась самой уязвимой.

Конечно, укрепления строились с умом, так что имели три линии обороны: ров, Малую стену и ещё одну – Большую, которая была в два раза выше и мощнее Малой. Но место всё равно считалось слабым. Вот почему его защиту поручили Юстинианису. Такое дело василевс не мог доверить больше никому!

Турки своими пушками разрушали этот участок стен всё сильнее, и в итоге Юстинианису стало невозможно оставить укрепления без присмотра даже на время. Командир генуэзцев почти поселился там. Ядра – особенно от исполинских пушек – причиняли очень заметный урон, но, к счастью, большие пушки не могли стрелять чаще шести-семи раз в день и почти всегда промахивались. А как только в Малой стене появлялся пролом, Юстинианис приказывал своим людям бежать туда и заваливать дыру мешками с землёй или отгонять турок, стремившихся проникнуть за стену.

Это было совсем не просто, ведь к пролому устремлялась толпа турецких воинов, которые порой атаковали так упорно, что ров перед Малой оборонительной стеной заполнялся их трупами доверху за несколько часов. Яннис никогда сам этого не видел, но верил рассказам. И представлял себе, как Юстинианис под дождём из стрел и под ураганным натиском турецкой пехоты защищает Малую стену, поражает мечом очередного турка и тело падает в ров, а сам Юстинианис при этом остаётся крепко стоять на ногах, ведь никакие бури ему не были страшны.