Последние дни Джека Спаркса - стр. 23
– Положите на место! – командует Бородач. – Это теперь дело полиции.
– Нет-нет, – цедит сквозь зубы Ди Стефано. – Я не стану писать заявление на ребенка, который не ведает, что творит.
Подозреваю, старик уже жалеет, что пустил журналиста на сеанс. Надо думать, он рассчитывал, что экзорцизм пройдет без подобных загвоздок. Какая удача, что я вписал неправильное имя в документ, гарантирующий Ди Стефано право контрольного экземпляра. Для тех, кто не в теме: контрольный экземпляр – это когда интервьюируемый имеет право прочесть финальный вариант текста и внести свои коррективы, другими словами, потребовать удалить неугодные ему фрагменты. Это являние ворвалось в журналистику лет десять-двадцать назад, когда один бесхребетный писака прогнулся под большой звездой и наделил ее подобной властью. С тех пор эта история в нашей профессии как бельмо на глазу, заодно со всякими другими ограничениями вроде присутствия пресс-секретарей на интервью или заранее одобренных вопросов. А вы еще спрашиваете, почему я перешел на литературу…
Спектакль окончен, и Мария приняла свой прежний вид. Желтизна сошла с белков ее глаз, и шея снова кажется нормальной длины, вот только лицо остается пунцовым, и сломанный кровоточащий ноготь выглядит болезненно. Они с матерью сидят в сторонке, и девочка с диковатым испуганным видом расспрашивает мать на беглом итальянском. Мадделена, с трудом сдерживая слезы, пытается отвечать на вопросы дочери, параллельно вытирая носовым платком кровь с губ Марии.
Поймав на себе обжигающий пристальный взгляд Мадделены, я пытаюсь объяснить, что смеялся не над ее дочерью, а над самой ситуацией. Без Тони некому помочь мне справиться с этой задачей, и одних моих интонаций оказывается недостаточно. На вопрос, что она намерена предпринять дальше, Мадделена выдавливает несколько слов на английском:
– Не знаю. Может, к доктору…
Я соглашаюсь:
– Это правильно. Надо испробовать все варианты.
Я не хочу говорить очевидного, поэтому не добавляю: «Тем более что тут вашу дочь как бы рвет кровью и железом».
– Синьор, – подзывает меня Ди Стефано.
Я иду на поиски Тони и нахожу этого лентяя на улице. Он стоит на лужайке и таращится на отвесный утес за церковной стеной, выдувая ноздрями сигаретный дым. Я рассказываю это не просто так: Тони буквально подпрыгивает, завидев меня. Он так выбит из колеи моим появлением, что машинально тянется к крестику, который болтается у него на шее. До чего все-таки сильный эффект такие штуки, как экзорцизм, производят на верующих людей. Тони стряхивает оцепенение и возвращается со мной в церковь, отбросив сигарету прочь.