Последние Девушки - стр. 40

– Ты читала книгу Лайзы? – спрашиваю я.

– Не-а, – отвечает Сэм, – а ты?

– Нет.

Не знаю, зачем я солгала. И это тоже ложь. На самом деле я знаю: чтобы немного выбить Сэм из колеи. Уверена, она предполагает, что книгу Лайзы я прочла от корки до корки, что вполне соответствует действительности. Нет на этом свете ничего скучнее предсказуемости.

– Вы с ней никогда не встречались? – продолжаю я.

– Лайза не имела такого удовольствия, – отвечает Сэм, – а ты?

– Я говорила с ней по телефону. О том, как справиться с переживаниями. О том, чего от нас ожидают окружающие. Но это совсем не то же самое, что встретиться лично.

– И уж точно совсем не то же, что вместе печь кекс.

Сэм слегка толкает меня бедром и опять смеется. Какую бы проверку она мне ни устроила, мне удалось ее пройти.

– Теперь пора ставить их в духовку, – объявляю я и с помощью деревянной лопаточки выкладываю тесто на противень.

Сэм просто опрокидывает над ним миску, но промахивается, и ее тесто шлепается на стойку.

– Черт! – восклицает она. – А где я могу взять такую же плоскую штуковину, как у тебя?

– Лопаточку? Вон там.

Я показываю на шкафчик за ее спиной. Она с силой дергает ручку не того ящика. Запертого ящика. Моего ящика. Внутри что-то позвякивает.

– Что в нем?

– Не трогай!

Голос звучит немного сердито и гораздо более напугано, чем мне хотелось бы. Дрожащей рукой я проверяю ключ на шее, будто он каким-то волшебным образом мог найти путь к замку ящичка. Но он, конечно же, на месте, мирно покоится у меня на груди.

– Там рецепты, – говорю я, успокаиваясь, – хранилище моих самых страшных тайн.

– Прости, – отвечает Сэм, оставляя ручку ящичка в покое.

– Я никому их не показываю, – добавляю я.

– Конечно-конечно, я поняла.

Сэм поднимает вверх руки. Рукав куртки соскальзывает с запястья, полностью обнажая татуировку. Одно-единственное слово, начертанное черной тушью.

Выжить!

Буквы заглавные. Жирный шрифт. С одной стороны заявление, с другой вызов. «Только попробуй до меня докопаться», – говорит он.

Час спустя все недоделанные вчерашние капкейки блистают во всей красе, а на стойке остывают два кекса с тыквой и апельсином. Сэм оглядывает полученный результат с горделивой усталостью, белая полоска муки на ее щеке напоминает боевую раскраску.

– И что теперь? – спрашивает она.

Я начинаю раскладывать капкейки на массивных керамических блюдах. Их черные глазированные верхушки красиво смотрятся на бледно-зеленом фоне.

– Теперь будем ставить на столе натюрморты с капкейками и кексами и фотографировать их для сайта.

– Я имела в виду нас, – говорит Сэм. – Мы встретились. Поговорили. Что-то испекли. Это было чудесно. И что дальше?