Последнее заклятие - стр. 15

Йорка считала, что на решение Кавара повлияли мои угрозы относительно того, что в случае нашей победы Закриарье вынуждено будет воевать с Межгорьем, а в случае нашего поражения – с инксами. Я же думаю, что Кавар просто захотел править всем Межгорьем, а не одним только Закриарьем. Но это его желание пошло вразрез с желанием Сакра – пастуха из Риифорских лугов, бывшего командиром одной из моих армий. И буквально на следующий же день после бегства инксов, под стенами Лаоэрта – нынешней столицы Межгорья – произошла кровавая стычка, положившая начало новой большой войне.

Обе армии – и Кавара, и Сакра – рассчитывали на мою поддержку, но я оставил решение этого вопроса на их усмотрение. Я не стал помогать ни одной из сторон. Я дал себе слово, что после изгнания инксов ни один Бессмертный не будет больше даже пытаться править людьми. И я своё слово сдержал. Инксы были пришельцами из иного мира и в Межгорье они явились с оружием. Совсем иное дело – споры между Каваром и Сакром. Тут я уже не хотел вмешиваться. И правильно сделал.

Война окончилась поражением Закриарья, Сакр сел на трон в Лаоэрте и запретил даже упоминать название несуществующего государства. И каждый следующий принц подтверждал это запрещение, принявшее уже силу закона. Но местные люди продолжали называть эти области Закриарьем, хотя такие слова и грозили им крупными неприятностями. Мне кажется, они гордились тем, что их вождь – Кавар – сумел самостоятельно организовать сопротивление инксам, тогда как Межгорью для этого потребовалась помощь Бессмертных. И закриарцы не смирились со своим положением провинции, со своей зависимостью от Лаоэрта. Они продолжали называть своей столицей Кагоар и давать своим детям специфические имена с невообразимым чередованием звуков «а» и «р» (что в Межгорье больше нигде не встречалось). Отношение же их к метрополии было неоднозначным. На высоком уровне они старались поддерживать контакты. А среди простых людей всячески показывали своё превосходство над межгорцами. С чем я и столкнулся в трактире «Одинокий моряк».

Несмотря на то, что в трактире было не так уж много людей, шум здесь стоял сильный. И исходил он от изрядно подвыпившей компании, занявшей три сдвинутых стола, на которых красовались остатки жареного кабанчика и целая шеренга опорожнённых кувшинов из-под вина. Насколько я понял из их пьяного гогота, это были лесорубы, продавшие какому-то купцу лес и обмывавшие теперь удачную сделку.

При виде шумного веселья я сразу же вспомнил, какое здесь, в Закриарье, хорошее вино, и как давно уже я его не пробовал. Денег у меня немного, но на кувшинчик я, пожалуй, наскребу, подумал я и направился к пустующему в углу столику. Гилэйн может немного и обождать, а вино – нет. Кто знает, когда ещё мне доведётся его попробовать?