Последнее японское предупреждение - стр. 2
Нет, я не жалуюсь, я привыкла к тому, что вокруг моего родителя постоянно что-то происходит, взрывается, горит и стреляет. Но дочь… Соня, конечно, не понимала, почему наша жизнь устроена именно так, да, к счастью, в ее гимназии почти всех детей подвозили к крыльцу дорогие машины. Но я боялась, что рано или поздно и до нее обязательно дойдут слухи о том, что дед, любимый деда Фима, благообразный председатель совета директоров крупного банка, в прошлом был криминальным авторитетом Фимой Клещом, а обожаемый отец, папочка, папусик, которого Соня боготворит, не всегда тренировал детишек в клубе восточных единоборств и в свободное время писал большую научную работу по одному из их направлений. Раньше, давно, еще до ее рождения, Акела мог убить любого всего лишь движением хорошо натренированных пальцев. Он и сейчас наверняка может, просто теперь ему это не нужно уже, – и жизнь другая, и ценности тоже. Но люди злы, завистливы, мелочны, они не гнушаются ничем, им все равно, кого ранить – будь то взрослый или ребенок. Этот вопрос уже давно начал мучить меня, и я все время приставала к мужу, но Саша только бросал в мою сторону угрюмый взгляд единственного глаза и тихо говорил:
– Аля, решай проблему тогда, когда она появилась, а не тогда, когда ты ее выдумала.
Меня спокойствие мужа порой выводило из себя, но я понимала – он, наверное, прав. Зачем травмировать психику ребенка разговорами, которых она сама пока не заводит?
Мы действительно были очень счастливы, и воспоминания о прошлом практически перестали тревожить меня, хотя на всю жизнь осталась малоподвижность правой руки и сводящие с ума головные боли, особенно перед дождями – последствия ранения в голову, перенесенного несколько лет назад. Но я научилась отлично управляться левой рукой, лишь изредка помогая себе правой, научилась твердо держать скальпель во время вскрытий, могла без ассистента отпрепарировать труп и изготовить препарат для занятий. Я по-прежнему работала на кафедре нормальной анатомии медицинской академии, а по выходным не отказывала себе в удовольствии вспомнить еще одно увлечение – стрельбу из винтовки и пистолета. Когда-то давно у меня был взрослый разряд, и это полезное умение несколько раз спасало мне жизнь. И не только мне.
Правда, вот с любовью к мотоциклам дело обстояло хуже. Муж категорически заявил, что больше не потерпит этого, не позволит сесть за руль, потому что устал бояться за меня.
– Ты уже не принадлежишь исключительно себе, Аля, – спокойно заявил он, прицепляя ключи от байка на собственную связку, – ты мать. А это – обязательства. Я не хочу объяснять Соне, что случилось, если ты вдруг однажды на скорости сойдешь с трассы и разобьешься. Я понимаю, что мое мнение тебя волнует мало, но по глупости оставить сиротой дочь ты не имеешь никакого права.