Последнее волшебство. Недобрый день. Принц и паломница (сборник) - стр. 137
Как и сестра ее Моргауза, Моргана редко довольствовалась дамским обществом. Ее неизменным спутником был молодой Акколон, разодетый молодой человек с оглушительным смехом и румянцем во всю щеку. Она никогда не оставалась с ним наедине долее, чем то допускалось приличием, но он своих чувств не скрывал: куда бы она ни направилась, провожал ее взглядом и при всякой возможности старался тронуть ее руку или соприкоснуться с ней коленом, подъехав к ней чуть ли не вплотную, так что спутывались гривы их лошадей. Но она словно бы ничего не замечала и ни разу у меня на глазах не подарила ему более теплого взгляда или более любезного ответа, чем другим. Долг повелевал мне доставить ее на ложе Урбгена невредимой и девственной (если таковой она была), но у меня не было причины опасаться за ее честь. Проникнуть к ней во время нашего путешествия любовнику было бы невозможно, даже если бы его поманили. Когда мы останавливались на ночь лагерем, дамы сопровождали Моргану в ее шатер, и там вместе с ней спали две престарелые фрейлины, не считая молодых. И она никогда не выказывала желания, чтоб было иначе. Она во всем вела себя, как положено суженой короля, с радостью едущей навстречу будущему супругу, и если румяное лицо и неотступные взгляды Акколона и производили на нее впечатление, она ничем этого не выдала.
В последний раз мы остановились на отдых у самой границы земель, прилегающих к Каэрлуэлю, как зовется по-бриттски Лугуваллиум. Лошадей отпустили пастись, а слуги принялись начищать сбрую и смывать грязь с раскрашенных паланкинов, меж тем как женщины занялись нарядами, прическами, белилами и румянами. Потом все снова уселись на лошадей, и кавалькада двинулась навстречу королевскому отряду, с которым мы съехались, не доезжая городских ворот.
Во главе отряда ехал сам король Урбген верхом на полученном в подарок от Артура могучем гнедом жеребце под ало-золотым чепраком. Рядом слуга вел в поводу белую кобылу под серебряным седлом с голубыми кистями, предназначенную для принцессы. Урбген был прекрасен, как и его скакун, – статный, широкоплечий, могучий и ловкий, он казался вполовину моложе своих лет. В молодости имел он светло-рыжие волосы и бороду, теперь же они серебрились на солнце, как густая шелковистая белоснежная грива. От военных походов в летнюю пору, от зимних поездок по студеным границам северных владений лицо у него обветрилось и потемнело. Я знал его как мужа решительного и твердого, надежного союзника и мудрого правителя.
Он приветствовал меня так почтительно, будто я сам верховный король, а затем я представил ему Моргану. В бело-желтом наряде, с золотыми нитями в длинной черной косе, она дала ему руку, присела в низком поклоне и подставила для поцелуя прохладную нежную щеку. А потом уселась на белую кобылу и поехала подле короля, с совершенным самообладанием выдерживая любопытные взоры свиты и его собственный оценивающий взгляд. Слуги Урбгена окружили нас троих, Акколон отстал, бросив нам вслед исподлобья яростный взгляд, и мы мелкой рысью поехали туда, где на слиянии трех рек, среди рдеющих осенних лесов, стоит город Лугуваллиум.