Последнее слово девятого калибра - стр. 18
– Надеюсь, вы не собираетесь привести сюда собаку? – В номере было душно, и Струге обмахивался журналом. Над журналом сверкали его глаза.
Бутурлин не замечал этого блеска, так как был занят перемещением своей кровати. Закончив пертурбации, он отнес ботинки в прихожую и уже оттуда гаркнул:
– Вот у вас, коллега, в зале заседаний, у какой стены расположен стол? У восточной или западной?
– У меня астролябия сломалась.
Бутурлин вернулся в комнату:
– Непременно у западной должен стоять. Не знаете, здесь столовая есть?
Появление Бутурлина отвлекло Струге от размышлений об убийстве. В гостинице уже давно не было милиции и прокуратуры. Труп увезли, и вместе с ним исчезло состояние нервозности у всех постояльцев. Феклистова до этого момента никто из них не знал, и никто никогда не видел. Поэтому Струге был единственным, кто думал об этом странном убийстве. Оно на самом деле было необычно.
Антон вдруг вспомнил слова Выходцева о том, что смерть Феклистова наступила в период с шести до семи часов утра. Вряд ли столичный эксперт мог ошибиться в определении наступления смерти на два часа. Можно не сомневаться – матерый эксперт без хронометра и вскрытия назовет вам момент убийства с разницей в полчаса-час. Выводы эксперта по определению времени наступления смерти в таких случаях безошибочны. Если бы Струге поднялся в номер пятью минутами раньше, то возможность встретиться с мрянским судьей была бы нулевой! Но Струге увидел убитого последним! Вот то, о чем перед отъездом говорил Вадим Пащенко!!
Антон бросил в ноги журнал и уткнулся взглядом в соседа. Поняв, что Струге не расположен к разговору, тот улегся на кровать и взял в руки журнал. Тот самый, что совсем недавно читал Меньшиков…
При воспоминании о бывшем соседе Антон вновь почувствовал тоску. Ну кому было нужно поменять Максима Андреевича на этого Ивана Николаевича?! Когда со Струге происходило нечто подобное, он всегда признавался самому себе в том, что совершил какой-то грех, за который и расплачивается. Силясь вспомнить свои возможные проступки, он окончательно уверился в том, что дуреет прямо на глазах у самого себя. Бутурлин довел его до прострации в течение нескольких часов. И сейчас тот с чувством исполненного долга лежит и читает журнал. Антон оценил его внимательным взглядом…
Пузатый коротышка, чем-то напоминающий милиционера, с которым Антон столкнулся сегодня днем в холле гостиницы. Залысины на лбу и огромные, бесцветные глаза, кажется, никогда не меняющие своего недовольного выражения. Струге вздохнул. Этот новый сосед оказался полной противоположностью предыдущему. Единственное, что их роднило, это плохое зрение. Однако и тут они разнились. В отличие от Меньшикова, который стеснялся носить очки, Бутурлин постоянно перемещал на своем носу огромные выпуклые линзы в роговой оправе. Такие очки Струге последний раз видел на своем преподавателе математики, когда учился в пятом классе. Вспомнив это, Струге вспомнил и другое.