Последнее плавание адмирала - стр. 6

Во-вторых, каждый автор обязался добросовестно работать со всеми трудностями, представленными на его рассмотрение его предшественниками. Если отношение Эльмы к любви и замужеству каким-то странным образом изменилось или если лодку загнали под навес кормой вперед или же носом, эти факты должны составлять часть его решения. Он не может отбрасывать их как прихоть или случайность или же предоставлять объяснение, не соотносимое с ними. Естественно, поскольку с течением времени ходы и улики становились все более многочисленными, предлагаемые решения делались сложными и точными, а в это время общие контуры сюжета постепенно обретали прочность и фиксировались. Однако забавно и поучительно отметить удивительное количество различных интерпретаций, которые можно придумать для обоснования простейших действий. Там, где один автор помещал улику, по его мнению, указывающую лишь один путь, его последователи умудрялись заставить ее указывать противоположное направление. И вот здесь, вероятно, игра наиболее близко соотносится с реальной жизнью. Мы судим друг друга по внешним проявлениям и действиям, но касательно мотива, обуславливающего эти действия, наши суждения могут оказаться ошибочными. Поглощенные своими личными трактовками дела, мы видим лишь один обуславливающий действие мотив, так что наше решение может стать правдоподобным, логически обоснованным и неверным. И вот тут, вероятно, мы, авторы детективов, преуспели в том, что удивили и поставили в тупик себя и друг друга. Мы привыкли к тому, чтобы позволить великому сыщику беззаботно изречь:

– Разве вы не видите, дорогой Ватсон, что эти факты допускают лишь одно толкование?

После наших опытов при написании «Последнего плавания адмирала», нашим великим сыщикам, наверное, придется научиться выражаться более осторожно.

Сможет ли игра, разыгранная в наше собственное удовольствие, послужить развлечением другим? Об этом судить читателю. Мы можем только заверить его, что игра разыгрывалась честно, в соответствии с правилами и со всей энергией и энтузиазмом, которые ее участники сумели привнести в нее. Говоря лично о себе, могу сказать, что беспомощное замешательство, охватившее меня по получении от мистера Милуорда Кеннеди набора головоломок, очевидно, сравнялось с ужасным ощущением неразрешимой трудности, с какой столкнулся отец Рональд Нокс, когда я, наивно полагая, что прояснила все темные пятна, передала задачу ему. То, что мистер Энтони Беркли столь живо опроверг все наши идеи и разбил жульнические приемы в завершающей главе, я должна частично отнести за счет присущей ему проницательности, а также за счет энергичного вмешательства трех других коллег, которые раскрыли много фактов и мотивов, о каких мы, ранее блуждавшие в темноте, ничего не знали. Но никто из нас, полагаю, не держит зла на своих соавторов и уж тем более на причуды реки Уин, которая, направляемая усилиями мистера Генри Уэйда и мистера Джона Рода, двух светил и маяков в ее приливных водах, столь мирно несла меж своих усыпанных цветами берегов тело отправившегося в последнее плавание адмирала.