Последнее небо - стр. 24
– Остальная часть дома оформлена иначе?
– Да.
– Зачем тюрьма вам, понятно. А как использовал ее предыдущий хозяин?
– Вы очень любопытная жертва. – Зверь приподнял бровь. – С вами даже интересно. Я не знаю насчет предыдущего хозяина, но дом этот стар. Очень стар. Он строился еще в те времена, когда некоторым людям было позволено многое. Правда, содержали здесь, скорее всего, женщин.
– Что, люди, которым было позволено многое, не могли позволить себе женщин без насилия? Зверь задумчиво покусал губу:
– Нет. Дело, пожалуй, в том, что с насилием интереснее. Победить всегда приятнее, чем договориться.
– Победить, а потом убить?
– Я не знаю, как тогда было принято, – честно признался Зверь. – Такие вопросы лучше задавать историкам.
– Что же знаете вы? Помимо теории и практики убийств?
– Да, в общем-то, мне ничего больше не нужно.
– Жаль. – Отец Алексий вздохнул. – Вы не самый интересный собеседник.
– Это верно. – Убийца хмыкнул. – Я обычно не развлекаю жертв разговорами. Я их убиваю.
– Ну, до этого времени нужно еще дожить.
– Не переживайте. – Зверь улыбнулся. – Доживем.
– Может, опишете пока процесс? Чтобы я хоть знал, чего ожидать.
– Отец Алексий, – в черных глазах легкая укоризна, – вы же прекрасно знаете весь процесс. Я бы сказал, знаете в подробностях.
– То есть все будет так, как в книгах? Алтарь, пентаграммы, благовония, каменный нож…
– Каменного не обещаю. Вообще, ритуальные ножи, на мой взгляд, – глупость. Набор хирургических инструментов вас устроит?
– И что будет сначала? Печень или глаза? – он спрашивал, а внутри все холодело от сжимавшейся туже и туже пружины ненависти и спокойствия. Маринке вырезали печень. Глаза лишь потом… – …она видела все, что делали с ней…
– Да, – кивнул Зверь, – видела. Если вас это утешит, могу сказать, что с ней победить и убить не получилось. Только убить.
– Почему же?
Зверь задумчиво пожал плечами:
– Трудно сказать. Мне недоставало опыта. Первое убийство чем-то сродни первой ночи с женщиной. Далеко не все получается так, как хотелось бы.
– Значит, она была первой?
– Что же, по-вашему, я к четырнадцати годам уже успел стать завзятым убийцей?
– По-моему, ты таким родился, – заметил отец Алексий.
– Ну что вы, – покачал головой Зверь, – Люди не рождаются ни убийцами, ни священниками. Ими становятся.
– Зачем же ты сделал это? Раз она была первой, ты не мог знать, что чужая смерть доставит тебе удовольствие. Почему ты выбрал именно ее?
– А имя ее не должно в моем присутствии произноситься даже мысленно? – улыбнувшись, спросил Зверь. – Дабы не осквернить? Зачем – объяснять долго и скучно. К тому же вам может показаться, что я оправдываюсь. Почему? Потому же, почему «зачем». Убийство было не целью. Всего лишь средством к достижению цели.