Последнее лето Клингзора - стр. 23
Вспоминаю одну историю, связанную с живописью. В марте 1918 года я был в Локарно, я тогда только-только начал писать красками и попытался сделать несколько акварельных пейзажей; однажды по моей просьбе меня взял с собой «на натуру» художник Густав Гампер, лихой, умелый акварелыцик. Мы отправились со своими рюкзаками и стульчиками в сторону Гордолы, я – с трепетом, страшась предстоящих задач; по пути я с мольбой сказал Гамперу: «Только будь добр – без водопадов!» Ибо это казалось мне труднее трудного. Вдруг он остановился на каком-то повороте дороги, за невысокой стеной шла коричнево-фиолетовая рощица, сквозь которую виднелись ущелье с водопадом, над ними – часовня, еще выше – гора с несколькими хижинами. Он тут же распаковал свой мешок – да и правда, вид был великолепный, – и все мои возражения остались втуне. И вот мы уселись и принялись писать. Мы уже кончали, как вдруг подкатила какая-то конная колясочка с какой-то тессинской семьей, и Гампер воскликнул: «Напишем-ка быстренько и колясочку!» – и действительно, за две минуты она появилась в его картине, я только поражался и совсем приуныл.
Это было в 1918 году. А недавно пришла посылка от Гампера, ему хотелось что-нибудь подарить мне, и он подарил мне как раз ту акварель! Я долго искал и наконец нашел и свою – без колясочки, с буйным кустарником и с белыми пятнами водопада. […]
Отто Базлеру
[Замок Бремгартен, 16.8.1943]
Дорогой господин Базлер!
[…] Был когда-то город, из которого я годами получал больше писем, чем из какого-либо другого, он был полон друзей, хотя большинство из них не знали друг друга. Город этот назывался Гамбург. Его больше не существует. Кто из друзей мертв, я еще не знаю. Пока я знаю только о двух, которые потеряли кров и все имущество и, как беженцы и нищие, находятся на пути в южную Германию; один из них мой двоюродный брат Вильгельм Гундерт, которому когда-то – вместе с Ролланом – был посвящен «Сиддхартха».
Дочь Эмми Балль, вышедшая замуж в Риме, теперь беженкой, затравленная и потрясенная, приехала в Германию в смертельном страхе за мужа, которого не выпустили. А моя сестра, живущая близ Штутгарта, пишет мне: странное чувство, когда, ложась вечером спать, никогда не знаешь, будешь ли еще утром в живых.
[…] Все снова и снова удивляются как раз тому, что в моих поэтических, с виду свободно выдуманных рассказах и стихах всюду встречается что-то действительно существующее и пережитое, даже документированное. То и дело кто-нибудь из читателей поражается или смеется, узнав, что в самом деле существует друг Гессе по имени Луи и художник, что в самом деле есть и замок Бремгартен, и черный король, и сиамцы из «Путешествия в Нюрнберг»! И так же есть еще множество других известных только мне мест, где в свободном с виду вымысле прячется дань памяти о подлинном и пережитом.