Последнее искушение свободой - стр. 58
Более взрослые и считающие себя более проницательными сотрудницы, продолжают, как кажется, работать, но это всего лишь видимость, и они под видом сосредоточенности, также переваривают сегодняшнее представление нового кадровика и пытаются составить обо всём этом своё оригинальное мнение, которое будет высказано в курительной комнате после обеда.
Но это будет потом, а сейчас же, Наставник представляет меня начальнику западного отделения компании. Представив меня, Наставник не стал долго задерживаться и, пожелав удачи, удалился из её кабинета. Почему её кабинета? Да всё просто, начальником была женщина, с таким многозначительным именем Любовь. Вам может показаться, что я, сразу же применяя данное имя Любовь, отступил от своего основного правила, называть людей согласно их славе. Но это не так. Ведь согласно нашей классификации, женский род уже несёт в себе свою определённость – собственную славу. Так что их общая слава, уже конкретизируется под своими собственными именами. Хотя надо заметить, что человек не всегда согласен с данностями и приносит в мир своё видение окружающих, именуя их на свой манер и лад. Так и коллектив, трудившийся под началом Любви, в междусобойчике звал её на западный манер, мисс Любовь или просто Мисс.
Когда же мы зашли к ней в кабинет, то застали, конечно же, не врасплох, для чего не было никаких причин, так как наш предварительный стук должен был предупреждающе оградить нас от этого женского раз плоха, который к слову сказать, лучше не заставать, иначе может вслед за ним последовать и два плоха. Просто её стать находилась за своим делом, а именно поиском чего-то нового в зеркале кабинета. Поздоровавшись и, представив нас друг другу, Наставник, как было сказано выше, сразу же удалился. Видимо все условности были уже заранее обговорены или может быть, причина заключалась ещё в чём-то другом, но мне было не до этого.
Оставшись наедине со мной, Любовь не торопится начинать разговор, и только когда уже молчание начинает угрожающе затягиваться, она наконец-то, предлагает мне сесть на стул, а сама после того, как я сел, обойдя меня сзади, направляется к находящемуся за мной шкафу. И пока она находится позади меня, в поисках очень чего-то нужного для неё, я хотел бы сказать несколько слов в её адрес.
Таких как она в молодости называют смазливыми. Мне правда трудно определить качество этой характеристики, но мне, кажется, что строгость черт красоты, с её прямыми линиями, не всегда интересна природе, и она, упражняясь в художестве, стараясь выразить своё индивидуальное видение, небольшими мазками подкрашивает черты лица у некоторых особо выделенных ею особ. Но как часто бывает, затем за дело берётся время и вносит свои коррективы в данное произведение природы. Но куда времени со своей старческой поступью, тягаться против стежков молодости. И что поделать и куда деваться, раз кисть оказалась в руках такого художника и теперь налёт кисти времени, разве что только может смазать или размазать картину совершенства юности. Вот и приходится самому, уже не юному созданию, с помощью современных кисточек и различных косметических средств, исправлять то, что намалевало время. Но разве она стара. Пожалуй, нет и даже скорее нет. Понятие возраста, также входит в число трудно для меня определяемых категорий и, как я думаю, не только для меня.