Последнее дело Коршуна - стр. 4
Трагический символизм истории заключается в том, что роман, предупреждающий об опасности украинского национализма, вышел именно на донецкой земле, которая через шестьдесят лет снова приняла на себя удар. Мы верим и знаем, что и на этот раз враг будет разбит, победа будет за нами. Очень важно, чтобы ядовитые семена ненависти были уничтожены навсегда.
Думаю, что читатели обратили внимание и на другой частный символизм сегодняшнего выпуска. 29 апреля этого года Вадиму Пеунову, согласно его официальным документам, исполнилось сто лет. Продолжая добрую традицию нашей серии, мы отмечаем эту дату неофициально самым важным и нужным для писателя и его памяти способом – книгой. Автор предисловия благодарит дочь писателя Наталью Вадимовну Пеунову-Шопину за консультации и представленные сведения.
М.В. Хлебников, кандидат философских наук
С этого началось
Полковник Иванилов инструктировал оперативных работников своего отделения:
– Некоторое время тому назад наше управление было предупреждено, что в связи с общеизвестными событиями ожидается оживление деятельности остатков разного рода диверсионных групп в западных областях Украины. В основном это гитлеровские агенты, которые прекратили свою деятельность после разгрома «третьей империи», а поэтому до сих пор не были обезврежены.
Вы сами понимаете, – обратился полковник к офицерам, – что я вызвал вас не для того, чтобы сообщить эти уже известные вам истины. Дело в том, что в связи с этим решено в Рымниках и у нас, в Пылкове, еще раз перепроверить бывшие гестаповские архивы. К разбору их привлекаются участники партизанского движения, солдаты и офицеры частей, стоявших гарнизонами в западных областях, – словом, люди, которые могут оказаться нам полезными.
Полковник внимательно посмотрел на каждого из офицеров. Ближе всех к столу сидел выпускник училища младший лейтенант Звягин – высокий, с мальчишески тонкой талией, пухлыми губами и ярко-синими озорными глазами.
Рядом со Звягиным – лейтенант Сокол. Слушая полковника, он машинально крутил в руках коробку спичек. Это был способный оперативный работник, который считал своим учителем капитана Долотова.
Капитан Долотов был третьим офицером, присутствовавшим на совещании. Потомственный волжанин, он имел самую невзрачную внешность. Сутуловатый, среднего роста. Волосы редкие, светлые. Голос тихий. Но лоб большой, покатый и глаза – глубокие, умные, печальные. Сухощавый подбородок вытянулся клинышком, отчего все лицо чем-то напоминало москвитянина со старинной русской гравюры. Обладая снайперским терпением, капитан умел скрупулезной работой, казалось бы, из ничего добывать мелочи, которые всегда безошибочно приводили к разрешению самых запутанных вопросов. Тонко разбираясь в психологии, он обладал даром располагать к себе людей. По методике работы его можно было назвать человековедом.