Последнее дело Даймонда - стр. 15
В воздухе витал тошнотворно-приторный запах целлюлозной краски, когда он неуклюже лавировал по узкому проходу между разбитых машин, собирая ржавчину на свой серый в клетку костюм. Даймонд взял с собой сержанта, чтобы тот снял показания.
Миссис Пиэтри стояла на пороге в цветастом платье, какое, видимо, надевала для встречи гостей. Она подготовилась к событию: припудрилась, подкрасила губы, подвела ресницы и брови и подушилась составом, по сравнению с которым автомобильная краска показалась лесной свежестью. Худощавая, темноволосая, немногословная женщина кипела от сознания того, что, по ее мнению, случилось.
– На сей раз я опасаюсь самого худшего, – заявила миссис Пиэтри с сильным сомерсетским акцентом, проводя гостей в тщательно убранную гостиную. – Карл ведет себя просто неприлично. Он сотворил с моей сестрой нечто нехорошее. Ужасно! Могу показать вам фотографии, которые муж сделал «Инстаматиком», когда бедная Элли приходила к нам в последний раз. Вся черная от синяков. Надеюсь, вы взгреете негодяя его же собственным методом. Он того заслуживает. Присаживайтесь.
– Вы видели рисунок женщины, которую мы нашли? – спросил Даймонд.
– Вчера вечером в «Пойнт-Уэст». Элли, никаких сомнений.
– У сержанта Буна есть копия рисунка. Посмотрите еще раз. Только имейте в виду: это всего лишь набросок художника.
Миссис Пиэтри вернула его, почти не взглянув:
– Богом клянусь!
– Какого цвета волосы вашей сестры?
– Рыжие. Потрясающие – огненно-рыжие. Самое лучшее, что в ней было. И совершенно натуральные. Женщины тратят целое состояние, чтобы их покрасили в такой цвет в парикмахерских, но не могут добиться и половины результата.
Упоминание о сестре в прошедшем времени свидетельствовало о том, что миссис Пиэтри считала, что та умерла.
– Вы сказали, огненно-рыжие волосы? – произнес Даймонд. – Это значит красные?
– Естественные – вот что я сказала. Красных волос нет ни у кого. Разве что у панков и поп-звезд.
– Мне необходимо знать.
Миссис Пиэтри показала на стоявшую на комоде резную шкатулку из розового дерева:
– Примерно такого цвета.
– Какие у нее глаза?
– Люди говорили, что карие. А мне всегда казались зелеными.
– Рост?
– Как у меня. Пять футов, семь дюймов.
– Возраст?
– Сейчас… Элли родилась через два года после меня. На день Святого Георгия. Значит, тридцать четыре.
– Ваш муж ее фотографировал?
– Не лицо. Ноги со стороны спины, где ее благоверный насажал ей синяков. Чтобы была улика, если бы она надумала разводиться. Вряд ли у меня найдется снимок ее лица. Разве что с тех времен, когда мы девчонками учились в школе. В нашей семье не любят фотографироваться.